1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 6, стих 17. Толкования стиха

Благодаря сочетанию со Христом в крещении, тело получает Св. Духа (1 Кор. 12:13) и превращается в живой храм, поэтому разврат затрагивает не только телесную составляющую человека, но и духовную: «... прилепляющийся к Господу — один с Ним дух... тело ваше есть храм Святого Духа, Который в вас, Которого вы имеете от Бога... вы себе не принадлежите», ибо «вы были куплены дорого» (6.17,19). Искупление, совершённое Иисусом Христом, означает, что верующие перешли в «собственность» Бога

«Дух Святой», который в Ветхом Завете выступает еще как безликая «сила» Бога, в Новом Завете открывается как «другой Параклит», Которого Сын, настоящий наш Параклит (ходатай) перед ОтцомСм. 1 Ин. 2:1., послал от Отца Своим ученикам после Своего прославленияСм. Ин. 15:26, Ин. 20:22., Который да пребудет с ними вовек (Ин. 14:16), дабы после Его возвращения к Отцу Дух научил их всему (Ин. 14:26) и наставил их на всякую истину (Ин. 16:13).

Исполненный Духа (pneumatikós) есть, стало быть, тот, кто научен Духом и потому может судить и различать духовные вещи (tà pneumatiká) духовным образом (pneumatikós) — в противоположность телесному, естественному человеку (psychikós), который не в состоянии ни принять, ни познать того, что от Духа Божия, ибо в нем нет Духа Божия и потому премудрость Божию принимает он за безумие (1 Кор. 2:6-16).

Стало быть, «духовное» означает здесь, как и в других текстах апостола Павла, всегда то, что «исполнено Духа», создано или одушевлено Духом Святым, и это говорится отнюдь не для красоты слога!

Отцы восприняли павловское различие между «духовным» (пневматическим) и «естественным» (психическим) и применили его к «духовной жизни», о чем еще мы будем говорить. Когда Евагрий, который всегда хорошо умеет выбирать слова, определяет что-то как «духовное», он обычно имеет в виду нечто, «произведенное Духом» или, вернее, «одушевленное Духом». Так, например, в выражении «духовное созерцание»Evagrios, Mai. cog. 40 г. 1. (PG 40,1244В)., объектом которого выступают «духовные основы» вещейEvagrios, Mai. cog. 7 (PG 79,1208 C)., слово «духовное» употребляется потому, что подателем откровения о Божественных вещах является Святой ДухEvagrios, In Ps. 118,13lvO.. Точно так же добродетелиЕвагрий. Слово о молитве, 132 (Цит. изд. С. 90)., и прежде всего любовьТам же, 77. С. 85., называются «духовными», потому что они суть плоды Духа Святого (Гал. 5,22 и след.)Evagrios, In Ps. 51,10 5 и во многих других местах., что действует в крещеных.

«Духовный учитель»Евагрий. Слово о молитве, 139 (Цит. изд. С. 91). зовется так потому, что, как «духовный отец», он получил «харизму Духа»[Evagrios, Epistula 52,7 и потому в павловском смысле «исполнен Духа».

«Если соединяющийся с Господом есть один дух с Господом (1 Кор. 6:17), то Давид, по слову псалма, соединяясь с Господом, становился одним духом с Ним. Но он называет „духовным“ того, кто исполнен Духа1 Кор. 2:15, точно так же, как любовь, которая не превозносится (1 Кор. 13:4), обозначает того, кто полон любви»Evagrios, In Ps. 62,9 γ.. В этом же смысле и молитву, которая, несомненно, является квинтэссенцией «духовной жизни», очень часто называют «духовной» (pneumatiké)Евагрий. Слово о молитве, 28. 50. 63. 72. 101 (Цит. изд.).. Ибо она совершается в духе и истине (Ин. 4:23), то есть «в Духе Святом и Единородном Сыне»Евагрий. Слово о молитве, 59 (Цит. изд. С. 83)., и потому часто называется «истинной молитвой»Там же, 41,65,76,113.. Духу Святому надлежит подготовить путь этому дару ОтцаТам же, 59 (С. 83)., ибо мы не знали бы, о чем молиться, как должно (Рим. 8:26), если бы Сам Дух Святой не посетил нас, «неведующих»!Евагрий. Слово о молитве, 70 (Цит. изд. С. 84).

«Святой Дух, сочувствуя нашей немощиСм. Рим. 8:26., посещает нас, даже если мы нечисты; и если Он находит, что с любовью к истине молится ему только ум, то нисходит на него и разгоняет всю тьму обступивших его помыслов и греховных мыслей, обращая его к пылкому желанию духовной молитвы»Евагрий. Слово о молитве, 63 (Цит. изд. С. 83)..

На вершине «духовной жизни» Дух Святой предрешает события, которые мы называем сейчас «мистическими», так что сирийский отец может справедливо говорить о степени «духовности» или, если это понятие потеряло всякое конкретное содержание, о степени «духовной жизни».

«Подобно тому, как мишень удерживает в себе стрелы, так случается и с умом в „пространстве“ духовности при восприятии образов, даруемых созерцаниями. И как не от мишени зависит, какая именно стрела достигнет ее, но от стрелка, который прицеливается и стреляет, так же не зависит от ума, когда именно он входит в „пространство“ духовности и какое созерцание он воспринимает, но все зависит от Духа, Который ведет его. Как только ум вступил в это пространство, он уже не имеет более никакой власти над самим собой, но все то, что дается ему в созерцании, он воспринимает лишь до той поры, пока одно созерцаемое не сменяется другим, и тогда он отвращает свой взгляд от того, что созерцал раньше»Jausep Hazzaya. С. 190..

* * *

Сколько бы на Западе ни говорили о «духовности» и как часто ни употребляли бы прилагательное «духовный», все же Личность Духа Святого поразительно отсутствует в «духовности» Запада, о чем уже неоднократно высказывались сожаления. В результате многие вещи, которые мы считаем «духовными», в действительности целиком принадлежат сфере «психического человека», которому, собственно, и не хватает «дара Духа». Здесь мы имеем в виду все то, что относится к области «чувств», «ощущений», которые целиком принадлежат иррациональной природе и ничуть не являются «духовными», то есть произведенными Духом.

На самом деле Евагрий, как и другие отцы, различает в душе «разумную» часть, наделенную логосом (loghistikón), и «неразумную» (álogon méros)Евагрий. Слово о духовном делании, 66.89 (Цит. изд. С. 107, 109).. Эта последняя состоит, в свою очередь, из частей «желательной» (epithymetikón) и «яростной» (thymikón), которые в совокупности называются «страстной частью» (pathetikòn méros) душиEvagrios, In Ps. 25,2 а., ибо через эти две «силы», посредством которых мы вступаем в отношения с чувственным миром, в душу проникают «неразумные» страсти, что затем смущают и ослепляют «разумную часть» души.

Молитва целиком принадлежит этой «разумной части» души, ибо молитва есть «наилучшее и подлинное употребление ума»Слово о молитве, 84 (Цит. изд. С. 86).! Молитва — это не дело «чувства» и еще в меньшей степени «сентиментальности», что вовсе не означает, что речь идет об «умственном акте» в современном смысле слова. Ибо, по сути, ум (noûs) отнюдь не адекватен рассудку, ибо значение его может быть передано такими понятиями, как «сущностное ядро», «личность» или библейский «внутренний человек»Ср. Гавриил (Бунге), архм. „Nach dem In-tellekt leben“, in „SIMANDRON — Der Wachklopfer", Gedenkschrift Gamber. Koln. 95-109.. Впрочем, как мы увидим позднее, Евагрий очень хорошо понимает, что такое «чувство молитвы»Евагрий. Слово о молитве, 43 (Цит. изд. С. 81)..

Сейчас же мы удовольствуемся утверждением, которое разделяем вместе с отцами: необходимо тщательно различать, что действительно «духовно», то есть исходит от Личности Духа Святого, а что относится к сфере «психического человека», то есть к области наших неразумных желаний и вожделений. Эти последние, в смысле ценностей, в лучшем случае нейтральны, но чаще всего они служат выражением нашей «любви к себе» (philautía), полностью противоположной той «привязанности к Богу» (pròs theòn philía), которая есть «совершенная и духовная любовь, в которой и осуществляется молитва в духе и истине»Там же, 77 (С. 85)..

Здесь есть прямая параллель: есть подобное соединение с самим Господом. Господь соединяется с нами в единый дух. Наш дух общается с Духом Господа, и в результате мы с Ним склеиваемся, соединяемся в некое единство. Господь со своими людьми становится единым целым, причем личности разные, но сила Божия пропитывает человека так, что он соединен с Господом, становится богоподобным при помощи Господа. В результате получается, что человека раздирает надвое: в одну сторону его тянет блуд, а в другую сторону его тянет Господь. Такой начинается внутренний раздрай в человеке! Поэтому и называется «разврат», что человека, блудящего христианина разворачивает в разные стороны, разваливает, располосовывает. Если человек не борется с грехом блуда, не борется с похотью, не прекращает блудить, то он очень часто от Церкви отходит. Очень часто многие люди отпадают от Церкви тогда, когда они примиряются с блудом. Это прямой результат блуда. Человек не может сохранить единство с Господом, сохраняя единство с блудницей.

Феофан Затворник, толкуя это, говорит такие слова: «Христианское тело чисто и свято и сродно телу Христову, находясь в таинственном с ним сочетании. Блудная страсть, и тогда, как только зарождается и душу увлекает, делает уже тело мрачным и смрадным; когда же блуд совершается, — мрачность делается непроницаемою и смрадность неприступною. Но плотские этого не видят и не ощущают; это видят и ощущают люди духовные и ангелы. Есть много об этом сказаний. Если б снять с блудника грубую оболочку тела и оставить его таким, как он есть по душе, облеченной жизненною силою тела, то увиделась бы непроницаемо мрачная фигура человека, издающая невыносимый смрад. Между тем это же самое, столь мрачное и смрадное, было светло и благоуханно светлостию и благоуханием тела Христова, с которым состояло в живом соотношении. Будучи таким, оно было Господне, Им Себе усвоялось. Когда начинают склоняться на блужение, начинают мрачнеть и отторгаться от Господа. Само блужение совсем отторгает от Него, ибо мрачному и смрадному нельзя уже быть едино с Господом».

Поэтому и говорит дальше апостол: «Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела» (1 Кор. 6:18).

Здесь Павел противопоставляет плоть и дух. Поскольку верующие, согласно. 6:15, составляют одно тело с Господом, выражение «один дух» объясняет природу этого тела.

Против блуда, как греха особенно распространенного в Коринфе, Апостол говорит очень пространно. Отчасти против него он говорит и в следующей главе, преподавая правила о брачной и девственной жизни. И здесь он прежде всего выставляет высшие побуждения к удалению от грехов этого рода, а именно: единение Христиан с Богом, предстоящее им восстание для вечной жизни и обитание в них Духа Божия, как бы в храмине, а потом и другие побуждения: неприличие и постыдность общения с блудодейцею, гибельность нарушения целомудрия и осквернения тела, последствием которого бывает оставление его Духом Святым и вселение в него духа тьмы – злобы. Телесно-духовное единение Христиан с Господом основывается частию на создании нас Господом Творцом, частию на событии воплощения Богочеловека-Христа, сделавшегося Главою всего тела Церкви Его, по отношению к Которой мы разные члены. Сочетание наше со Христом, хотя касается и тела нашего, но главным образом связующая сила коренится в духе, управляющем всем существом Христианина. Кто духом соединен со Христом, тот естественно делается не только едино тело, но и един дух с Господом. Понятно, что такой решительно уже не может отдаться кому-либо, кроме Господа. В какое близкое отношение входят прелюбодейцы – это открывается уже из одного того, что они входят в союз, подобный браку, о коем еще древле было сказано, что в нем бывают два в плоть едину... Как происходить чрез блудодеяние осквернение всего тела, это открывается из того великого извращения природы, которое совершается здесь и которое столь часто сопровождается самыми погибельными последствиями для тела и души этого рода грешников.

Как сам Апостол, так и его изъяснители особенно останавливаются на рассмотрении высших побуждений к плотскому воздержанию. Напр., св. И. Златоуст говорит: «тело создано не для того, чтобы ты жил невоздержно и блудодействовал, равно как и чрево не для того, чтобы ты предавался чревоугодию, но чтобы оно служило Христу, как Главе, и Он был Господь телу. Устыдимся же и устрашимся, что мы, удостоившись такой чести, соделавшись членами Его, бесчестим себя пороками... Если тело наше член Христов, а Христос воскрес, то и тело, без сомнения, последует за главою своею». К сему Преосв. Феофан присоединяет: «возбуждая помышление о светлости тела воскресшего Господа, Апостол заставляет представить, в какой светлости воскреснет тело наше, и в этом уготовляет сильнейшее побуждение к беганию блудодеяния, омрачающего душу и тело. Представление светлости будущего тела у всех подвижников служило сильным побуждением к тому, чтобы сколько можно утончать его, и особенно не допускать похотных возбуждений. Когда кто из них благодатию Божиею сподоблялся того, что в нем погасала и замирала похоть, то об нем говорили, что он прежде всеобщего воскресения вкусил силы его. Некоторые из них, при пробуждении благодатных движений, во время молитвы, иногда становились все светлыми; у иных руки, воздетые к небу. Это все осязательные знамения вкушения ими силы будущего воскресения... Христианское тело чисто, свято и сродно телу Христову, находясь в таинственном с ним сочетании. Блудная же страсть делает тело мрачным и срамным; когда же блуд совершается, мрачность делается непроницаемою и смрадность неприступною. Но плотские люди этого не видят и не ощущают: это видят и ощущают люди духовные и Ангелы... Блужение совсем отторгает от Господа: ибо мрачному и смрадному нельзя уже быть едино с Господом». Из сего понятно, почему Апостол говорит: бегайте блудодеяния, т. е. с поспешностию и безвозвратно удаляйтесь от сего порока, как самого низкого и постыдного.

.17 становится одно тело с нею... есть один дух с Господом. Контраст не в том, что единение со Христом - духовное, а с блудницей - телесное; в ст. 15 Павел уже указал, что единение со Христом включает и тело, и эта мысль получает дальнейшее развитие в ст. 18-20 (судя по ст. 19, слово "дух" в ст. 17 следует писать с прописной буквы). Духом Святым мы (духом и плотью) стали едины со Христом, и этот возвышеннейший союз - препятствие тому, чтобы отдать наше тело блуду.