1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 11, стих 18. Толкования стиха

Несмотря на первоначальную похвалу (1 Кор. 11:2), Павел далее вынужден ограничить её указанием на разногласия, которые царят на богослужебных собраниях: «Но, давая предписание, я за то не хвалю, что собираетесь вы не на лучшее, а на худшее. Ибо, во-первых, когда вы собираетесь как церковь, я слышу, что есть между вами разделения, и отчасти этому верю». Павел не уточняет, в чём эти расхождения состояли, однако несомненно, что они не представляли серьёзной угрозы единству общины, поскольку он уверен, что разность мнений служит лишь на пользу церкви: «Ибо должна быть между вами и разность мнений, чтобы испытанные обнаружились между вами»

Что означает «собираетесь в церковь»? Впервые этот термин встречается в Священном Писании Нового Завета. Это означает сходиться в церковное собрание. Собственно, церковь — это место, где Церковь Православная собирается. Обычно под церковью понимают здание, а связь-то обратная: здание называется церковью, потому что здесь собираются верные. Еще это место сбора называется храмом, потому что мы храм Божий — Дух Божий живет в нас.

Апостол говорит: «Когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю».

Проще говоря: «Не хотелось бы верить, но отчасти поверить приходится». Иоанн Златоуст пишет, что использовано слово «отчасти», поскольку эти расколы не коснулись всей Церкви, но только часть заражена этой гадостью. Апостол пророчески пишет: ведь сейчас то же происходит. Люди создают разные расколы в Церкви — сколько угодно расколов, как правых, так и левых.

Святой Павел пишет, что отчасти верит этому. «Я возмущен, — говорит он, — страшно возмущен, но отчасти этому верю, потому что вижу в этом некий промысел Божий».

разделения - разделения между богатыми и бедными членами общины или между различными группами внутри общины. Эти разделения Павел критикует в гл. 1-4.

В ст. 17 Павел переходит к следующему вопросу, также связанному с молитвенным собранием верующих. Разделения Коринфян сказываются, когда они собираются вместе. В ст. 18 стоит в лучших рукописях без члена и потому означает не Церковь, а собрание в общем смысле слова. Апостол готов примириться даже с разномыслиями (греч. ереси), поскольку они служат углублению христианского сознания (ст. 19). Но его смущает неблагоговейное совершение вечери Господней (стт. 20 и слл.). Это и есть тот второй вопрос, связанный с богослужебными собраниями, на котором ап. Павел останавливается. Под вечерею Господнею, он несомненно, разумеет вечерю любви, или Агапу, братскую трапезу, которую совершали древние христиане, но которая с этим именем упоминается в Новом Завете только в послании Иуды (ст. 12) и, может быть, во 2 послании Петра (2:13). В Новозаветную эпоху с агапою было соединено совершение Евхаристии. Потому и посвящает ап. Павел этой теме столько внимания. Как и на Тайной вечере Христа Спасителя, совершение Евхаристии имело место после трапезы. Из отдельных замечаний ап. Павла ясно, что он считал вполне естественным, – а в иных случаях даже желательным, – вкушение пищи перед Евхаристией (ст. 34, ср. ст. 21). Наша практика причащаться натощак утвердилась впоследствии. Очень скоро, может быть, в связи с гонениями, совершение Евхаристии было отделено от агапы.

От собраний для вкушения идоложертвенного, Апостол в своей речи перешел теперь к христианским церковным собраниям, и от одного непорядка, замеченного здесь, переходит к другому, бывшему у Коринфян, при участии за священною христианскою трапезою, которая в Коринфе, как и во всех первенствующих церквах, бывала после совершения Евхаристии за Литургиею, по примеру иерусалимской церкви, где этому так много способствовало то, что у всех Христиан там было все общее (Деян. 2:44–46). Прежде всего Апостол отмечает дух разделения, неуместно вносимый Коринфскими Христианами в их церковные собрания... Чтобы сильнее воздействовать против этого коренного нарушения характера вечери любви, Апостол называет эти разделения ересями, выражая этим словом не разномыслие в догматах (что принято теперь разуметь под ересью), но разделения относительно столов (блаж. Феофилакт). Впрочем, если понимать мысль Апостола о неизбежности разделений (ересей) и шире, то и в таком случае она была глубоко-трогательною, так как ею вносился дух мира в среду разделявшихся, по каким бы то ни было причинам, ибо всякие разделения, кроме вреда, могут приносить и пользу, как напр., в данном случае ту, что оставшиеся верными духу христианского общения – оказались испытанными в своей твердой преданности правилам веры, потому что при этих разделениях на партии и даже мелкие кружки семейные, или сословные, – им мог быть дан урок терпения, и – случай к их доброму влиянию. Еще большее действие может производит ересь в собственном смысле. Но это не значит, чтобы Апостол появление ересей считал нужным. Он говорит только о неизбежности разделений и указывает благоприятный выход из него: быть более искусным, очищенным, как очищается сребро и золото в своих горнилах искушения (1 Пет. 1:7). Так представляет неизбежным появление соблазнов и Сам Иисус Христос, но вместе с тем угрожает страшным горем соблазнителям (Мф. 18:7–8).

Далее, Апостол обличает недостаток в Коринфянах сознания существенного характера вечери, как трапезы не обычной – домашней, а Господней, совершавшейся в храме Божием, на подобие того, как Евреи вкушали остатки от жертвоприношений при скинии и храме, причем за этою трапезою никто не мог участвовать из неверующих. И время вечери любви, после причащения Святых Таин, также делало эту вечерю – святою трапезою Господнею, как бы продолжением тайной вечери, подобно тому как еврейская пасхальная трапеза продолжалась и после вкушения пасхального агнца, прообразовавшего Агнца – Христа. Из понятия о вечери любви, как трапезе Господней, прежде всего вытекает та мысль, что все принесенное для нее принадлежит уже не принесшим, а Господу, поэтому и распоряжаться этим должны лица от Господа поставленные. Коринфяне же не переставали считать принесенное своим и стремились потреблять все только сами, от чего одни (бы) пресыщались и упивались, а другим (бедным) не доставалось ничего. Кроме общей непорядочности и греховности, здесь еще являлось нерадение о храме, а также и презрение к бедным. Очевидно, все это не могло быть оставлено без сильных обличений; но Апостол видимо щадит виновников, павших вероятно так по неосмотрительности и недоразумению, а потому он и довольствуется тем, что поставил им на вид все их неблагопристойности. «Он уже сильно тронул их, доказав важность вины их, и как превосходнейший врач употребляет врачевство, соответственное ранам... С другой стороны, он преимущественно старался сделать их кроткими к бедным, посему и сам беседует с ними кротко» (Св. Златоуст).

 Похвалив коринфян за соблюдение установленных им обычаев, относительно покрывала женщин в церковных собраниях, святой Павел, приступая к обличению непорядков на вечерях любви, говорит: прежде у них было хорошо, а теперь стало хуже, вместо того чтобы быть лучше. За это я не похвалю вас. Что же стало хуже?
 В известные дни христиане сходились в церковь для совершения Евхаристии и приобщения Святых Тайн. После этого священнодействия устрояли вечерю любви, из остатков принесенного для бескровной жертвы и из того, что прямо приносилось для вечери. Цель ее состояла в том, чтобы в эти дни общего причащения Святых Тайн, бедные имели утешение от богатых и все вместе вкушали вечерю любви. Некоторые же из богатых коринфских христиан, как услышал святой Павел от домашних Хлои, внеся и сюда разделения (в слав. распри), отделились от бедных, и употребляли сами принесенное с собой, не желая им делиться с бедными. Такое известие очень поразило святого Апостола, так что он как бы даже отказывается вполне этому и верить.
 Разномыслия естественны между людьми при их свободе (ср. Мф. 18:7). Имеют они и свою хорошую сторону, обнаруживая искусных – истинных последователей Христа, твердых в вере, так как сами служат испытанием вере. Но в чем же состояли распри?
 Коринфяне по видимости были последователями Христа и Апостолов. Господь Иисус Христос, перед страданиями Своими с учениками Своими, совершил ветхозаветную пасху, и на этой же вечери установил Пасху новозаветную – таинство Тела и Крови, и впервые причастил Апостолов, чем и отменил прежнее, так что после этого ветхозаветная пасха стала уже простой трапезой. Вся эта вечеря – Евхаристия, и трапеза после нее, называется вечерей Господней. В воспоминание вечери, совершенной Господом, Апостолы установили такие же вечери Господни и в основанных ими Церквах. Но коринфяне, причастившись Тела и Крови Христовых, в трапезе резко отличались от вечери Господней Чем же?
 На вечере Господней все ученики пользовались общей трапезой. Коринфяне же принесенное ими не отдавали на общую трапезу, а потребляли сами, не делясь им с другими, особенно бедными, которым нечего было принести сюда. И выходило, что бедный оставался голодный, а богатые ели и пили даже до излишества, до опьянения. Это явное нарушение вечери Господней, пренебрежение к церкви Божией, в которой дозволяют себе упиваться, пренебрежение к бедным и возмутило святого Павла.
 Если любите роскошествовать, говорит, то в домах это делайте, а здесь, это оскорбление и явное поругание Церкви. Не самое ли неуместное дело внутри храма Божия, в присутствии Владыки, Который предложил нам общую трапезу, вам роскошествовать, а нуждающимся алкать и быть в стыде по причине бедности (Феодорит). Церковь устроена не для того, чтобы собирающиеся в ней разделялись, но чтобы разделенные соединились, ибо не иное что показывает и самое слово Церковь – собрание. Но желая расположить к кротости и снисхождению к бедным, и сам святой Апостол употребляет язык кротости. Не похвалю за это.

Обличив коринфских христиан за вкушение идоложертвенного и некоторые беспорядки внешнего поведения мужчин и женщин, Апостол переходит теперь к искоренению более важного беспорядка в христианском церковном собрании, а именно: поведению на «вечерях Господних», так называемых вечерях любви, агапах, (от agaph – любовь, братская трапеза), которые совершались после Евхаристии. Это были не простые трапезы, но «Господни», как бы продолжение Тайной вечери, подобно тому, как еврейская пасхальная трапеза продолжалась и после вкушения пасхального Агнца. Все принесенное на эти «вечери любви» принадлежало уже не принесшему, а было «Господним», поэтому христиане не должны были спешить есть каждый свое приношение, так что один упивался, а другой оставался голодным. Такое неблагочестивое поведение на этих трапезах означало пренебрежение к дому Господню, а также к бедным. Непосредственно установление Евхаристии ап. Павел излагает в следующих словах: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и возблагодарив, преломил и сказал: «приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие («сие», т. е. подлинно то же самое, что было Господом совершено в ту ночь, а именно: преподание под видом хлеба и вина подлинного Тела и Крови Господней. «Возблагодарив» – eucaristaz от eucaristia – благодарение, Евхаристия) творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери и сказал: «сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор. 11:23–25).

Слова таинства Апостол привел для того, чтобы показать, что беспорядки на трапезе Господней есть пренебрежение самим таинством и грех против Тела и Крови Господней: «кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1 Кор. 11:27).