1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 11, стих 16. Толкования стиха

Павел возвращается к вопросу о том, «прилично ли жене молиться Богу с непокрытой головой» (11:13), и указывает на различия, которые всегда существовали между двумя полами: «И не сама ли природа нас учит, что если муж отпускает волосы, для него это — бесчестие, а жена, если отпускает волосы, для неё это слава, потому что волосы даны ей вместо покрывала» (11:14—15). По-видимому, не вполне удовлетворённый своими доводами, он отказывается продолжать дальнейшую дискуссию, указывая, что если кто хочет с ним спорить, то такого обычая не имеет ни он, ни другие церкви (11:16).

Златоуст комментирует: «Как в других местах всегда он употребляет общеизвестные доказательства, так и здесь обращается к общеизвестному обычаю и сильно пристыжает слушателей, ожидающих от него наставления в том, что они могли знать и из общего обычая; а это не безызвестно и варварам» Беседа 26.

Даже мусульмане будут нам в этом отношении судьями. Некоторые скажут: «Волосы у меня выросли длинные, зачем мне еще голову покрывать?» Златоуст отвечает: «Но, скажешь, если вместо одеяния дано, то для чего прибавлять к одному одеянию другое? Для того чтобы показать подчинение не только по природе, но и по доброй воле. Природа наперед установила, чтобы ты была покрытой; а ты приложи нечто от себя, чтобы не показалось, что ты нарушаешь законы природы; противиться же не только нам, но и природе, есть знак великого бесстыдства» Беседа 26. Для недовольных апостол написал: «А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии».

Всем возможным спорщикам Павел говорит, что у апостолов так не принято, и спорить на эту тему также не принято в Церквах Божиих. Как это ни позорно, но мне приходилось слышать очень многих мужчин, которые возмущались против апостольских слов: «Как вы смеете? Мало ли что там апостол написал — это их личная традиция, которая была когда-то давно». Нет, это не традиция, а заповедь Божия. Дело не в волосах, а в отношении к Богу и подчинении Ему.

Феофан Затворник приводит слова Экумения: «Поелику писал к охотникам философствовать, которые имели обычай посредством силлогизмов свои мысли отстаивать, а чужие опровергать, то говорит им: не время ныне спорить. Кто будет бесстыдно восставать против сказанного, то мы и церкви Божии не имеем такого обычая. Какого? — Спорить; но охотно покоряемся распоряжениям учителей, нимало им не возражая».

И Иоанн Златоуст пишет: «Мы, говорит, не имеем такого обычая, чтобы спорить, состязаться и противоречить. Не останавливаясь на этом, прибавляет: “ни церкви Божии”, внушая, что не повинуясь они враждуют и противятся всей вселенной» Беседа 26.

Таким образом, спорщики, которые возмущаются апостольским преданием, противоречат всей Вселенской Церкви. Поэтому всем кричащим: «А я считаю, что женщина может ходить в джинсах, молиться с непокрытой головой. Всё это устаревшее мнение апостола Павла», — отвечаем, что такого обычая Вселенская Церковь не знает. Нет такого обычая, не стоит с апостолами спорить.

Златоуст добавляет: «Следовательно противление есть знак упорства, а не рассудительности» Беседа 26.

Феофан Затворник рассуждает так: «Или такое у апостола течение речи. Он говорит как бы: я доказывал, убеждал, объяснял, что женам в церкви должно быть с покрытою головой; для внимательных и рассудительных достаточно сказанного. Но если кто поднимет спор, будет изобретать возражения, такому скажу: нечего спорить; дело решенное, мы и все Церкви Божии такого обычая не имеем, то есть обычая, чтоб женщины являлись в церкви с непокрытою главой. Брось возражения и покорись общему голосу».

И святой Иоанн Златоуст заключает свое слово об этом так же: «Но если тогда коринфяне противоречили этому закону, то теперь приняла и сохраняет его вся вселенная. Такова сила Распятого!» Беседа 26.

Замечу, что, к сожалению, часть Вселенной отказалась от этого закона и снова возмущается и спорит. На это ответим: апостольские постановления обязательны для исполнения.

мы... церкви Божии - Павел говорит сначала о себе, других апостолах и учителях, а затем о христианских общинах.

обычай - Речь идет (а) о практиковавшемся некоторыми женщинами обычае присутствовать в общественном собрании с непокрытой головой; (б) о привычке спорить и дискутировать.

Как о жене сказал: «если не хочет покрываться, то пусть и стрижется» (1 Кор. 11:6), так и о муже: «если растит волосы, то это бесчестье для него» (1 Кор. 11:14). Не сказал: если покрывается, но: «если растит волосы». Потому и в начале сказал: «всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою», не сказал: накрывшись, но: «с покрытою головою», выражая, что молящийся хотя с обнаженною главою, но с отрощенными волосами, равен покрывшемуся: «так как, — говорит, — волосы даны... вместо покрывала» (1 Кор. 11:15). «Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается» (1 Кор. 11:6). Сначала требует, чтобы жена не обнажала головы своей, а потом объясняет, что она постоянно должна быть покрытой: «ибо это то же, как если бы она была обритая», — и притом (покрытой) со всей тщательностью и осмотрительностью, так как не сказал просто: да накрывается(καλύπτεσθαι), но: покрывается (κατακαλύπτεσθαι), т.е. должна тщательно закрываться со всех сторон. Показывает и неприличие противного образа действий и сильно укоряет, когда говорит: «если не хочет покрываться, то пусть и стрижется»: если, говорит, ты свергаешь покрывало, установленное законом Божиим, то свергни и данное природой. Но, скажет кто-нибудь, как может служить жене бесчестием то, если она восходит до чести мужа? Чрез это, скажем мы, она не только не восходит, но лишается и собственной чести. Ведь не соблюдать собственных пределов и законов, установленных Богом, преступать их, — это не возвышение, а унижение. Как желающий чужого и похищающий непринадлежащее ему не приобретает, а унижается и теряет и то, что он имел, как например было в раю, так и жена в этом случае не приобретает себе благородство мужа, но теряет и благопристойность жены; притом же не это одно постыдно для нее, но и самое любостяжание. Таким образом, указав на то, что несомненно признается постыдным, в словах: «а если жене стыдно быть остриженной или обритой», (апостол) наконец от себя говорит: «пусть покрывается». Не сказал: пусть растит волосы, но: «пусть покрывается», внушая, что и то и другое одинаково, и доказывая это с двух сторон, со стороны закона и со стороны противоположной (от природы). Покрывало и отрощенные волосы, говорит, одно и то же, равно как бритая и обнаженная голова — одно и то же: «ибо это, — говорит, — то же, как если бы она была обритая». Но спросит кто-нибудь: как одно и то же, когда та имеет естественное покрывало, а обритая не имеет и этого? Та, скажем мы, имея обнаженную голову, своей волей отвергла и естественное покрывало; если же она не лишена волос, то это дело природы, а не ее; следовательно как обритая имеет обнаженную голову, так и она. Для того (Бог) и повелел природе покрывать голову волосами, чтобы жена, научившись от природы, и сама покрывалась. Далее (апостол) приводит причину, рассуждая с своими слушателями, как с свободными, что я многократно замечал. Какая же причина?

***

"А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии" (1 Кор.11:16). Следовательно, противление есть знак упорства, а не рассудительности. Впрочем, и здесь он умеренно обличает, а вместе с тем сильно пристыжает их, что и делало слова его весьма внушительными. Мы, говорит, не имеем такого обычая, чтобы спорить, состязаться и противоречить. Не останавливаясь на этом, прибавляет: "ни церкви Божии", внушая, что не повинуясь они враждуют и противятся всей вселенной. Но если тогда коринфяне противоречили этому закону, то теперь приняла и сохраняет его вся вселенная. Такова сила Распятого!

Главы 11–14 посвящены вопросу о поведении верующих в молитвенных собраниях. Из этого общего вопроса ап. Павел выделяет три частных, которым и посвящает преимущественное внимание. Первый касается поведения женщин в молитвенных собраниях (11: 2–16), второй – вечери Господней (11:17–34), и третий – дара языков, к которому ап. Павел подходит в связи с другими духовными дарами (12–14).

Вопрос о поведении женщин есть, собственно, вопрос о том, должны ли женщины молиться с покрытой или непокрытой головою (ср. ст. 13). Павел решает его в том смысле, что женщины должны молиться не иначе, как с покрытою головою. В тех доводах, которые ап. Павел предлагает в обоснование своего решения, многое звучит для нас неубедительно (ср. ст. 4–6, 13–15), и кое-что не удержалось и в жизни Православной Церкви (ср. ст. 14). Как и все люди, Апостолы были дети своего времени, и многое, что им по человечеству казалось самоочевидным, ничего не говорило другим христианским поколениям. В вопросе о поведении женщин важно не то решение, которое Павел предлагает, и не те человеческие соображения, которые он приводит, а то принципиальное основание, на котором он строит. Это основание дано в ст. 3. Он говорит о иерархическом соотношении мужа и жены, возводимом через Христа к Богу. Он утверждает царственное положение мужа, как образа и славы Божией (ср. ст. 7). Но иерархия не исключает равенства мужа и жены, в их происхождении друг от друга и обоих от Бога (ср. ст. 12), она сопряжена и с их единством, которое есть единство в Господе (ср. ст. 11). Так, по специальному вопросу, ап. Павел, неизбежно, возвращается к теме о союзе супружеском и, дальше углубляя мысли, намеченные в гл. 7, пролагает пути к учению послания к Ефесянам.

Здесь ап. Павел осуждает мужей, молящихся или пророчествующих с покрытой головой (ст. 4), а также растящих волосы (муже аще власы растит, безчестие ему есть, ст. 14). Штундисты прилагают это к священнослужителям Православной Церкви и обвиняют их в нарушении апостольской заповеди, – за то, что они носят длинные волосы и при богослужении возлагают на головы митры, камилавки, скуфьи. Но ап. Павел в заключение этих наставлений пишет: «если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая» (чтобы муж отращивал волосы, а жена нет, ст. 14–15), «ни церкви Божии». Этими словами указывается на то, что изложенное апостолом выше есть дело обычая, и если бы кто захотел с этим спорить, то он изобличался бы не повелением Господним (ср. 7, 10), а только существующим обычаем. А обычаи изменяются. В частности, касательно отращивания волос мужами, апостол находит, что самое естество учит, что это бесчестие для мужа (ст. 14). И здесь он ссылается не на повеление Господне, а лишь на «естество», считая отращивание волос естественным не для мужчины, а только для женщины (ст. 15). Однако естественность не есть всегда обязательное свойство человеческих действий, – иначе говоря, не все, что естественно, то и обязательно. Напр., естественно в жаркое время ходить босым, однако не обязательно. – Что касается покровения головы, то есть различие между простым покровением и венчанием головы.

Митры православных епископов, камилавки и скуфьи священников суть головные украшения, в роде диадем или ворон (повязок или венцев). Апостол не мог осуждать таких украшений. Он, как ревностный посетитель храма Иерусалимского, видел, конечно, на главе иудейского первосвященника увясло, по греч. митру (Исх. 29:6; Лев. 8:9), а на священниках видел клобуки (Исх. 29:9; Лев. 8:13), и потому не мог думать, что всякое украшение или венчание главы противно повелениям Божиим.

+++Примечания к Апостолу и Апокалипсису в обличение штундистов и подобных им сектантов. Владимир-на-Клязьме, 1904. С. 74++

«Но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала». Из сих апостольских слов видно, что не в наше только время, но и в глубокой древности длинные и густые волосы считались славой и украшением женщины – и в этом нельзя действительно не видеть указания на некий закон природы.

«|||Но ведь речь идет о покровении головы покровами, а приводимый обычай говорит о ращении волос – какая связь? Связь эту прежде указал Апостол, когда сказал, что без покрова быть жене то же, что быть остриженной. А теперь-то же с противоположной стороны высказывает с покровом быть жене – то же что растить волосы. Как растить волосы слава жене, так и покрывать голову слава (Еп. Феофан).

Особенно часто общепринятый порядок нарушался женщинами; потому-то Апостол им преимущественно и преподает свои наставления и их наиболее смиряет. Но чтобы кто не имел в его словах основания к унижению женщин пред мужчинами, он говорит о великой важности жен, заключающейся в равенстве их пред Богом и в том, что все мужи (кроме первого) произошли от жены, как все от Бога. В заключение Апостол обращается к общему смыслу всех и говорит, что порядок, устанавливаемый им, не только естественный и необходимый по природе, но и общепринятый во всей Церкви Божией, а потому спорить против него невозможно. «Если тогда противоречили этому закону, то теперь приняла и сохраняет его вся вселенная», говорит святой И. Златоуст. Таким образом, вселенское распространение христианских обычаев есть одно из самых важнейших доказательств необходимости соблюдения этого рода обычаев. Вот почему еще издревле все скромные жены считали и считают необходимым покрывать голову свою в присутствии мужчин. Только ложная свобода приводит некоторых к обычаю противному сему и весьма пагубному, ибо «враг иногда чрез одно лице наделает зла целым сотням» (Феофан).

мы не имеем такого обычая. Нигде больше в своих посланиях Павел не пользуется такого рода аргументом. Подобное завершение трудного для понимания места может служить подтверждением мнения, что апостол не намеревался составить схему богослужебных собраний, а разрешал вопросы культурного характера (которые, разумеется, косвенно отражались и в богословии; см. ком. к ст. 5). Важно, однако, отметить и то, что Павел обращается к природному порядку, который выходит далеко за рамки местных обычаев.

Противоречие несвойственно христианской жизни, говорит святой Исаак, взяв изречение это от апостола, который сказал: аще кто мнится спорлив быти в вас, мы таковаго обычая не имамы, — и чтобы кто-либо не подумал, что он сам только отвергает противоречивого, прибавляет, — ниже Церкви Божия, чтобы противоречивый знал, что он, когда противоречит, — вне всех Церквей и Бога, и имеет нужду в том чудном одном поклоне, которого если не сделает, то и тысяча других не принесет ему пользы, при нераскаянности нрава.

Апостол сравнивает покров головы жены с волосами: как волосы у жены есть слава ее, данная от Бога, так она должна приложить и от своего произволения для славы Божией, – держаться хорошего обычая покрывать голову

Подлинно противоречить в подобных предметах — дело любопрения, а не размышления и разумения. Поскольку, может быть, коринфяне, желая помудрствовать, пускались в рассуждения, чтобы доказать безразличие в сем деле, то апостол говорит, что ни мы не имеем такого обычая, то есть или спорить, или чтобы мужу растить волосы, а жене не покрываться; ни прочие церкви. Поэтому вы противитесь не нам только, но и всей Церкви. Это должно показать слушателям — ничто не делать сверх обычая апостольского.