1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 10, стих 29. Толкования стиха

Другое дело, если христианин согласился пойти на какой-нибудь праздник и его предупредили, что мясо за столом от жертвы, принесённой в языческом храме. Такое замечание показывает, что объявивший придаёт значение этому обстоятельству. В этом случае следует воздержаться от употребления мяса, поскольку тот, «кто сказал», увидит, что верующий ест идоложертвенное, и осудит его, а посторонние люди не должны судить христиан.

Почему апостол говорит о необходимости беречь совесть другого? «Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью?»

Феофан поясняет: «…Совесть другого для меня не закон. Своему убеждению должен я следовать, а не чужому. По своему убеждению, я имею свободу, полную, относительно всякого рода пищи, другие судят иначе. Этим суждением моя совесть и моя свобода не связывается. И я без смущения мог бы есть, несмотря на указание, что предлагаемое идоложертвенно; но я воздерживаюсь не по этому слову: оно меня не вяжет, я и при нем по-прежнему свободен. Вяжет меня другой закон — моей же совести, а не чужой».

Иоанн Златоуст развивает другую мысль, говоря так: «Свободою он называет — не быть обязанным соблюдать и не подвергаться запрещению относительно пищи. А смысл слов его такой: Бог создал меня свободным или воссоздал во Христе к свободе и поставил выше всякого вреда, но язычник не умеет ни судить о моем любомудрии, ни понимать щедродательности моего Владыки, а станет осуждать меня и скажет сам в себе: учение христиан — басня; они удаляются идолов, избегают бесов, а от приносимого им не отказываются: велико их чревоугодие. Какой же, скажешь, для нас вред от того, что он будет судить так несправедливо? Но не гораздо ли лучше вовсе не подавать ему повода к осуждению? (Суд от одного лица переходит на осуждение веры.) Если ты будешь воздерживаться, то он не скажет и этого. — Как не скажет? Видя, что, я не разведывая, пользуюсь всем и на торжище и на пиру, как он не скажет и не осудит меня, что я употребляю всё безразлично? — Точно нет, ибо ты пользуешься этим не как идоложертвенным, но как чистым; не разведывая, ты показываешь, что не боишься предлагаемого. Посему войдешь ли ты в дом язычника, или придешь на торжище, я не дозволяю тебе разведывать, дабы тебе не быть беспокойным и трусливым и не навлекать на себя излишних забот» Беседа 25.

Поэтому, всё, что у нас есть, крестите и спокойно ешьте.

Помните, паника была, когда появились штрих-коды на еде, говорили, что такое есть нельзя. Был даже такой случай. Однажды один христианин впал в отчаяние, пошел к иудею и попросил составить яд. Тот сделал ему чашу с ядом. Христианин, решил покончить с собой, но по привычке перекрестил чашу и выпил. И ничего не случилось, он остался жив. Он опять пошел к иудею, тот вновь дал ему яд. Когда и на этот раз ничего не случилось, иудей дал яд собаке. Та умерла. Тогда иудей стал расспрашивать, что делал христианин. Он ему сказал, что ничего особенного, только перед тем как выпить, перекрестил чашу. Иудей удивился силе Креста и сам обратился в христианство, а христианин вразумился. Даже такой грешный христианин находится под защитой Бога. Поэтому нам бояться ничего не надо.

Совесть же разумею не свою, а другого - того, кто предупредил, т. е. «немощного» христианина или язычника.

И, все-таки, не мистическая опасность идоложертвенного сосредоточивает на себе внимание Павла. В заключительном отрывке 10:23–11:1Разделение Новозаветных писаний на главы было сделано только в XIII веке, и часто неудачно. В 1 Кор. первый стих гл. 11 относится к предыдущему отрывку. он возвращается к призыву гл. 8. Все позволено – в ст. 23 почти буквально повторяется принцип христианской морали, формулированный в 6:12, – но не все полезно, и не все назидает. Верующий должен думать о брате (ср. ст. 24). Этою заботою и определяется решение тех конкретных случаев, которые Павел имеет в виду в стт. 25–28. Он еще раз предостерегает против соблазна (ст. 32) и ставит в пример себя (ст. 33). Как и в учении о телесной чистоте, мы улавливаем теоцентрическое ударение: все, что делает человек, он должен делать во славу Божию (ст. 31).

«Но если кто скажет вам: это идоложертвенное (например, немощный христианин, или же язычник для искушения), то не ешьте ради того, кто объявил (в первом случае, чтобы не соблазнить немощного, а во втором – чтобы сберечь христианское достоинство пред искусителем), и ради совести (поведавшего). Ибо (для твоей-то совести можно бы есть, так как) Господня земля, и что наполняет ее» (1 Кор. 10:31). Вот общее руководящее правило о пище и ядении. «Ясть же кто и пиет во славу Божию, когда яст и пиет не на соблазн другим, не как чревоугодник и сластолюбец» (Феофан). Посему-то к правилу о ядении Апостол непосредственно присоединяет и сие:

«Не подавайте соблазна ни иудеям, ни еллинам, ни церкви Божией, так как и я угождаю всем и во всем, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спасались (1 Кор. 10:32–33). Будьте подражателями мне, как и я Христу (1 Кор. 11:1)».

Вполне избежать употребления идоложертвенного в то время было невозможно, поэтому Апостол предлагает некоторые частные указания, предваряя их некоторыми общими правилами, а именно, что во всем нужно искать пользы и притом преимущественно не своей личной пользы, а ближнего.

По изъяснению блаж. Феофилакта, Апостол как бы говорит (Христианам) так: «не на одно то смотри, что ты вкушаешь с чистою совестию, но и на то особенно, назидает ли это ближнего твоего»... Но этого назидания нельзя было ожидать от вкушения идоложертвенного в публичных местах, а потому можно сказать, что Апостол положительно запрещает вкушать идоложертвенное в капищах.

Другого рода дело – вкушение на дому всего продаваемого на рынке, хотя бы здесь случилось что-либо идоложертвенное. Здесь может быть вкушаемо все, без опасения, в силу того нравственно-религиозного сознания (совести), что все принадлежит Богу и, как Его дар, может служить на пользу людям. Таким же сознанием можно руководствоваться и находясь за трапезою неверующих. Но когда здесь кто-либо укажет на что-нибудь, как на идоложертвенное, тогда нужно устраниться от вкушения, не вследствие изменения убеждения относительно принадлежности всего Богу, но чтобы немощному Христианину не послужить худым примером, а язычнику не подать повода худо подумать о христианских убеждениях и правилах и тем не унизить высокого достоинства Христианства вообще. Святой И. Златоуст, как бы приводя все сии мысли Апостола к подобающему заключению, толкует: «что значат слова: почто хулу приемлю, о нем же аз благодарю? Я, говорит, благодарю Бога, что Он столько возвеличил меня и поставил столько выше иудейского унижения (ибо у них: не коснися и проч.), что ничто не может вредить мне; язычники, не зная моего любомудрия, будут подозревать противное и скажут: Христиане желают нашего: они лицемерны, хулят бесов и отвращаются от них, а к трапезам их стекаются; что может быть неразумнее этого?... Итак, не принимай пищи, когда тебе скажут, что она идоложертвенная. Христос даровал тебе благодать, столько возвеличил тебя и поставил выше всякого вреда не для того, чтобы подавать повод к худой молве о тебе, и не для того, чтобы теми самыми преимуществами, за которые ты благодаришь, столько оскорблять других, что они могут хулить».

 Другой случай, когда кто из язычников позовет на обед, а они имели обычай брать части от жертв и приносить домой. Как тут быть? И здесь то же правило – все предлагаемое вам ешьте, без всякого сомнения, за совесть, то есть по тому убеждению, что всякое создание Божие – добро, не допуская и мысли о том, чтобы тут было что-либо идоложертвенное.
 Но не все кушанья предполагаются как идоложертвенные, а лишь некоторые. Итак, если кто, когда дойдет до них очередь, скажет: это идоложертвенное, в таком случае не ешь ради того, кто это объявил вам, то есть, будет ли то слабый совестью христианин или язычник. Последний может осудить тебя, что ты принимаешь священную и освящающую, по его представлению, пищу, вопреки требованию твоей религии, но только по побуждениям чревоугодия. Итак, вкушение не позволительно ради совести не только иудея, но и язычника.
 Такого убеждения, что в Царстве Господа все добро и благословенно, неизменно держись даже и тогда, когда кто-нибудь скажет: вот это кушанье идоложертвенное, но не ешь его ради совести другого, признающей его идоложертвенным. Ибо хотя совесть другого для меня не закон, и не вяжет моей свободы, есть идоложертвенное как чистую пищу, но не должно есть ее, чтобы не соблазнить немощную совесть другого.
 Если, говорит, я принимаю пищу с благодарением, как дар Божий, то не разумно допустить, чтобы меня, и веру мою за нее порицали, если я буду есть как идоложертвенное. Стало быть, не следует есть то, что дает повод к порицанию.

Но как же было обходиться о пищей в тогдашних условиях, когда многое приходилось покупать на рынке, где иногда продавались и остатки от посвященного идолам? Апостол отвечает: все вкушайте, не рассуждая и не исследуя, пока вам не объявят, что это идоложертвенное – тогда не ешьте ради того, кто объявил. Апостол указывает на необходимость разумного пользования принципом христианской свободы: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне дозволительно, но не все назидает» (1 Кор. 10:23).

Этот принцип освобождает сознание христианина от страха перед идолами – бездушными истуканами. Однако христианин должен поступать не только по свободе, но и по любви. Поэтому христианская свобода ограничивается «полезностью» и «назиданием» другого (1 Кор. 10:23). Держаться принципа свободы не «полезно» тогда, когда, вкушая идоложертвенное, становишься участником бесовских жертв, что гибельно для души. Не «назидает» же свобода тогда, когда, поступая по ней, соблазняешь брата или даешь повод к унижению христианской веры. Более универсальным является другой, указанный Апостолом, принцип: «Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1 Кор. 10:31).

«Совесть же глаголю не свою, но другаго».

Ты знаешь, что «Господня… земля и исполнение ея», и презираешь немощь идолов; а он, поработясь заблуждению, терпит от сего вред, думая, что ты причащаешься идоложертвенных мяс. Сие дают видеть последующие за тем слова:

«Вскую бо свобода моя судится от иныя совести?»

Свободою называет Апостол благодать веры. Ибо сему научает и в сказанном ниже.