1-ое послание к Фессалоникийцам ап. Павла, Глава 5, стих 8. Толкования стиха

Для христиан же, которых апостол Павел называет «сынами света», чтобы встретить Христа, нужна духовная трезвость; они должны быть подобны воину, стоящему на посту в ночное время: «Итак, не будем спать, как прочие, но будем бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью и упивающиеся упиваются ночью; но мы, будучи сынами дня, будем трезвиться, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения»

Вера фессалоникийцев — главный предмет попечений Павла, но её необходимо ещё восполнять (1.8, 3.2, 5-7, 10, 5.8).

Неожиданность пришествия Христова подчёркивается также тем, что, согласно евангельскому преданию, оно произойдёт ночью (Мф. 25:6). Поэтому апостол напоминает, что ночь предназначена не для увеселений и разврата, а для бодрствования и молитвы (1 Фес. 5:8, 10).

- «Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения...» Здесь сравнение христианина с воином, готовящимся к битве. Схоже с Еф. 6: 14—17 — «Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною, и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите шит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие».

1 Фес., Еф. «броня веры и любви» - «броня праведности», «шлем надежды спасения» — «шлем спасения».

Основа для стиха - Ис. 59: 17 — «И Он (Господь) возложил на Себя правду, как броню, и шлем спасения на главу Свою; и облекся в ризу мщения, как в одежду, и покрыл Себя ревностью, как плащом».

Прем. 5: 18—20 — Господь «облечется в броню — в правду и возложит на Себя шлем — нелицеприятный суд; возьмет непобедимый щит — свя- юсть; строгий гнев Он изострит как меч...».

сыны дня - греч. ήμέρας δντες (букв, «дня сущие») - принадлежащие дню.

Вера, любовь и надежда на спасение надежно защищают верующего, как броня и шлем защищают воина во время битвы. Можно сравнить эти три добродетели с. 1 Фес. 1:3. Эта метафора созвучна и Ис. 59:17, где правда сравнивается с броней, а спасение - со шлемом (ср. также Прем. 5:17-20).

Напоминаніе о бдѣніи и трезвенном внима­ніи привело на мысль для сравненія военную стражу- вооруженіе; такое сравненіе особенно любил часто употреблять Апостол: 2 Кор. 10, 4; Рим. 6, 13; 13, 12; Ефес. 6, 11. Да и Сам Господь нерѣдко призывал к бодрствованію: Мрк. 13, 33; Мѳ. 24, 42.

Указание 5 гл. позволяет разделить первый и наиболее значительный отрывок 4:1 – 5 на три главные части. Призыв к телесной чистоте (4:3–8) есть поддержание слабых. Языческое прошлое читателей доказывало его необходимость. Это то же предостережение против блуда, которое нашло место в апостольском декрете (ср. Деян. 15:20, 29). Напоминание о необходимости жить собственным трудом (4:9–12) есть вразумление бесчинных. Но наибольшее внимание ап. Павел уделяет утешению малодушных (4:13–5:11) тех, которые смущаются эсхатологическими проблемами. Речь идет, во-первых, о судьбе тех христиан, которых постигает смерть до пришествия Христова (4:13–18). Ап. Павел утешает Фессалоникийцев (ср. ст. 18) тем, что судьба умерших не будет отличаться от судьбы тех, которых Христос в Своем пришествии застанет живыми. Второй вопрос есть вопрос о сроках. Те образы, которые ап. Павел употребляет, когда говорит о сроках пришествия Христова, должны показать его неожиданность и в то же время его неотвратимость. Из ответа на вопрос о сроках с неизбежностью вытекает призыв к бодрствованию (5:1–11). Преимущественное внимание к вопросам эсхатологии отвечает той напряженности эсхатологического ожидания, которая уже была отмечена, как одна из особенностей первого христианского поколения. Учение 2 Фесс. также сосредоточено на эсхатологии, да и в первом послании эсхатологическое учение не ограничивается отрывком 4:13–5(ср. еще, напр. 1:9в-10; 2:19; 3:13). Пришествие Христово ап. Павел обозначает здесь термином парусия, который и закрепился в богословии, как технический термин.

Темже убо да не спим якоже и прочии, но да бодрствуем … сынове суще дне, да трезвимся, оболкшеся в броню веры и любве, и шлем упования спасения (1 Фес. 5:6–8). По Св. Златоусту, «и тот, кто бодрствует, если не будет творить добро, может спать». Итак, словом «да не спим яко же и прочии», Апостол внушает, чтобы мы не предавались, подобно не ведущим Христа язычникам, нравственной беспечности и не забывали о грядущем дне суда, а словами «да трезвимся» приглашает к деятельному бодрствованию, т. е. к делам благочестия. Но еще не довольно только бодрствовать и трезвиться, надобно и вооруженным быть, подобно осторожному и внимательному воину, бодрствующему на страже. «Ибо, – говорит Св. Златоуст, – если кто не имеет оружия, то хотя бы он был бодр и трезв, его могут тотчас умертвить разбойники». Это оружие в нравственной жизни составляют: вера, любовь и упование.

Призывая к бодрственности, Апостол заповедует быть трезвыми, не спать и облечься в христианские оружия: в броню веры и любви и в шлем надежды спасения, напоминая сим, что брань христиан не с внешними врагами, а с духовными прельщениями, с сердечною изменою основным христианским добродетелям, лишаясь которых, христианин теряет все; будучи же облечен в них, бывает силен к самозащите и защите других во всякое время и при всех обстоятельствах, сколь бы ни тяжки были эти времена и сколь бы ни опасны были испытания христиан. При этом пребывание христиан во свете или в сыновстве свету и противоположность их людям тьмы, спящим, упивающимся, Апостол опять выставляет, как нечто благоприятное для торжества добра, могущего удобно являться при свете, как злое во тьме. Сам Спаситель заповедал нам бодрствовать, говоря: бдите на всяко время молящеся, да сподобитеся убежати всех сих, хотящих быти, и стати пред Сыном Человеческим (Лк. 21:3–33). То же внушали и Апостолы (1 Пет. 5:8. 1 Кор. 16:13).

По изъяснению св. И. Златоуста, «здесь Апостол показывает, что от нас зависит пребывание дневного света. В обыкновенном дне и ночи это не зависит от нас; напротив, с тою ночью и тем сном бывает не так, но можно непрестанно бодрствовать, можно постоянно пребывать среди дня. Смежать духовные очи и предаваться греховному усыплению есть дело не природы, а произвола. Ибо и тот, кто бодрствует, если не будет творить добро, может спать; поэтому и присовокупил: да трезвимся. Трезвенность есть усиление бодрствования». Трезвение, – говорит преосв. Феофан, – есть отрешение сердца от привязанностей и пристрастий; бодренность же есть напряжение деятельных сил». Напоминание о бдении и внимании привело на мысль стражу военную, а стража – вооружение. Вера с любовию весь состав души ограждает, не допуская неправых мыслей и движений сердца, а упование бережет главу жизни – энергию, которая тотчас падает, как скоро в душу закрадывается отчаяние. Вера, любовь и упование, главные отправления христианской жизни, суть вместе и самые оружия к отражению вражеских нападений (ср. 1 Кор. 13:13. 2 Кор. 10:4. Рим. 6:13. Еф. 6:11).

И они должны заботливо сохранять такое хорошее положение, должны держать себя как сыны света, не поддаваясь духовному сну, который также недостоин христианина, как неприлично вообще человеку проводить день во сне. Христиане должны бодрствовать и трезвиться, т. е. не позволять себе отуманивать свой ум опьяняющими удовольствиями мира, чему обыкновенно предаются язычники, грешники, живущие в тьме духовной ночи. Мало того, мы как бодрствующие стражи должны быть одеты в броню и шлем духовные т. е. украшены добродетелями веры, надежды и любви, о которыя бы разбивались все нападения мира и зла

Новое сравнение христианина с воином, готовящимся к битве. Это место интересно сравнить с Еф. 6:14-17. Здесь мы читаем: броня "веры и любви", а в Еф. "броня праведности"; здесь "шлем надежды спасения", там, "шлем спасения".

Любовь — здесь — упомянута на втором месте — сравни 1 Кор. 13:13; в Еф. любовь совершенно опущена.

"Надежда" — в согласии с общим духом послания к Ф., поставлена на последнем месте (смотри 1 Фес. 1:3). Основой для всего стиха могли служит след. места у Ис. 59:17 и Прем. 5:17-20.

Апостол призывает верующих, как сынов света и дня, бодрствовать и трезвиться, облекшись в духовное оружие: «броню веры и любви и шлем надежды спасения», а не спать или упиваться вином (1 Фес. 5:7–8), т. е. не проводить время в беспечности.

Напоминание о бдении и внимании привело на мысль стражу военную, бодренную, стража — вооружение. Апостол и переходит теперь к сему новому сравнению, которое особенно любит и употребляет часто (2 Кор. 10:4; Рим. 6:13; Рим. 13:12; Еф. 6:11). Как воин на страже внимательно смотрит, не подкрадывается ли враг, а на случай нападения вооружен для отражения врага, так и нам следует — не только смотреть за ухищрениями нравственных врагов, но и быть готовыми отразить их во всякое время, вооружившись, как следует христианину. «Не довольно бодрствовать и трезвиться, надобно и вооруженным быть. Ибо если кто не имеет оружия, то хотя бы он был бодр и трезв, его могут тотчас умертвить разбойники. Итак, если необходимо и бодрствовать, и трезвиться, и быть вооружену, а мы будем оставаться без оружия, будем наги и еще — спать, то кто помешает врагу вонзить в нас меч? Поэтому-то и вооружает нас Апостол» (Златоуст). «Сие сказал он в другом месте: нощь убо прейде, а день приближися: отложим убо дела темная и облечемся во оружие света (Рим. 13:12). Да ограждают нас, говорит он здесь, вместо брони вера в Бога и любовь к ближнему, а несокрушимым для нас шлемом да будет упование обетованного спасения» (Феодорит). Вера с любовию весь состав души ограждают, не допуская правых мыслей и движений сердца, а упование урежет главу жизни — энергию, которая тотчас падает как скоро в душу закрадывается нечаяние. Вера, любовь, упование, — главные отправления христианской жизни, — суть вместе и сильные оружия к отражению вражеских нападений: вера отражает стрелы лжи, неверия, заблуждения; любовь — приманки и увлечения греха и страстей; упование — все колебания верности наличными бедами и скорбями и сокрытием будущего, уверяя, что Господь никогда не оставит нас, если мы не отступим от Него, будет хранить нас и защищать и несомненно введет в царство Свое вечное. Исполненный веры, любви и упования есть сын дня. Светло у него воззрение на все сущее и бывающее от веры; светла совесть от неопускаемых никогда дел любви; светло все вокруг и впереди от упования и преданности в волю Божию: аще Бог по нас, кто на ны (Рим. 8:31)? — Вот настоящий бодренник и трезвенник!

Святой Златоуст пишет: «Облекшеся, говорит, в броню веры и любве, заповедуя таким образом и вести жизнь праведную и исповедовать правые догматы. Смотри, как он объяснил, что значит бодрствовать и трезвиться, — именно — иметь броню веры и любви. Не какую-нибудь веру, но пламенную, искреннюю, соделывающую непобедимыми тех, которые ограждены ею. Подобно тому, как никто не может скоро рассечь броню и она составляет оплот для груди; так и ты огради душу верою и любовию и ни одна из разжженных стрел диавола не в состоянии будет вонзиться в нее. Где сила души будет ограждена оружием любви, там напрасны и суетны все покушения злоумышляющих, потому что ни злость, ни зависть, ни лесть, ни лицемерие и ничто другое не в состоянии будет коснуться такой души. Не сказал просто: в любовь, но сказал, что надобно облечься в нее, как в броню крепкую. Сказавши это, далее прибавляет: и шлем упования спасения. Как шлем охраняет самое важное в нас, то есть голову, окружая и покрывая ее со всех сторон, так и упование не даст упасть нашему уму, но держит его прямо, как голову, не попуская ничему стороннему упасть на него. А до тех пор, пока на нее ничто не падает, мы не наклоняемся вниз. В самом деле, тому, кто огражден этим оружием, невозможно никогда упасть. Ибо пребывают, сказано, вера, надежда и любы, три сия» (1 Кор. 13:13).

Облекшись в броню веры и любви.

Не достаточно бодрствовать и трезвиться, следует и быть вооруженным. Ибо кто бодр и трезв, но не имеет оружия, того тотчас могут одолеть разбойники. Сказав: в броню веры и любви, апостол указал этим на догматы и праведную жизнь, что, собственно, и значит трезвиться. И следует не просто иметь это, но как броню. Ибо броню ничто не может скоро рассечь, напротив, она составляет нечто в роде оплота для груди, и ни одна из раскаленных стрел диавола не коснется нас.

И в шлем надежды спасения.

Как шлем, закрывая самую важнейшую у нас часть — голову, спасает и сохраняет ее, так и упование оберегает ум и спасает его, не попуская ничему извне упасть в него. Обрати внимание на указанные им в другом месте (1 Кор. 13:13) веру, надежду и любовь, сии три, которые он и теперь заповедует приобретать.