1-ое послание ап. Петра, Глава 4, стих 18. Толкования стиха

   Заканчивается 4-ая глава наставлением мученикам: «огненного искушения... не чуждайтесь» (12). Христиане должны безбоязненно исповедывать свою веру, не боясь злословия и страданий, но прославлять Бога за такую свою участь (13—19). Подобным образом и Апостол Павел ободрял христиан, терпевших гонения за свою веру: «Не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас — спасения. И сие от Бога, потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Флп. 1:29).

Не хотят поверить пелагиане, что в одном человеке весь род человеческий был совращен и весь осужден, и от этого греха и осуждения спасает и освобождает только благодать Христова. Ведь почему праведник едва спасется? Разве трудно для Бога освободить праведника? Нет. Но чтобы показать, что человеческая природа заслуженно подверглась осуждению, не хочет легко освобождать от такого зла даже Сам Вседержитель.

Когда я вижу Моисея умоляющего Бога и не получающего снисхождения; когда я вижу, что он не получает прощения немногим словам¹, несмотря на столькие свои праведные дела, истинно я вижу Божию суровость, истинно убеждаюсь в правоте апостола, сказавшего: И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешник где явится?

Аще праведник едва спасется, нечестивый и грешный где явится (1 Пет. 4:18. Притч. 11:31). Речь идет о страшном суде. На нем даже праведник едва устоит, потому что нет ни одного праведника без греха, и спасение даруется праведнику собственно по благодати Божией, привлекаемой верою его, причем дела праведности могут быть угодны Богу только в соединении с верою. „Благодатию есте спасени, чрез веру, и сие не от вас, Божий дар, ни от дел, да никто же похвалится“ (Еф. 3:8). Что же сказать о грешных и нечестивых, всю жизнь проводивших в духовной беспечности или сделавшихся нечестивыми под конец жизни? „Аще праведник едва спасется, нечестивый где, в каком положении, явится“ на суде? „Идите от Мене проклятии в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелам его“, – вот что объявлено будет на страшном суде нечестивым. И что они могут сказать тогда в защиту свою? Ничего. Жестокосердые, не творившие дел милосердия ближним своим, нуждавшимся в их помощи, напрасно будут говорить в свое оправдание, что не видели Христа алчущего, жаждущего, больного, нагого, в темнице; им сказано будет, что они могли бы видеть Его таковым в лице меньших братий Его. – Бывшие пророками и чудотворцами, и потом возгордившиеся и лишившиеся благодати, напрасно будут на страшном суде напоминать Христу: «не в Твое ли имя мы пророчествовали, изгоняли бесов и т. д.». – „Не вем вас, – услышат они от праведного Судии, – отъидите от Мене делающие беззаконие“ (Мф. 7:23). Начавшие жить свято и кончившие беззаконно не найдут пощады на суде. – Неверующие напрасно будут в оправдание свое говорить, что не веровали по убеждению, вынесенному из тщательного знакомства с наукою, из чтения книг. Им дано будет видеть, что глотая полным ртом яд, они отвергали противоядие, черпали свою мудрость из мутного источника, и не заглядывали в чистые источники истины. – Развратные и разгульные напрасно будут оправдываться тем, что они никого не обижали и жили только в свое удовольствие; как будто оскорблять Господа скотоподобной жизнью, презрением Его заповедей о чистоте и святости, ничего не значит в сравнении с обидами ближнему. – Сребролюбцы не оправдают себя тем, что соблюдали воздержание и целомудрие, притеснители ближних – тем, что были богомольны, делали пожертвования на церкви и монастыри. – Если праведник не оправдается подвигами правды и помилован будет только по благодати Христовой, то возможно ли, чтобы устоял на суде беззаконник, пренебрегший благодать и даже перед смертью не принесший покаяния? – Если хочешь, грешная душа, избавиться от осуждения на страшном суде, то осуди сама себя в этой жизни, и самоосуждением возбуди в себе ревность к умилостивлению Господа подвигами покаяния.

     Второе пришествие Господне обычно называется страшным судом, и по справедливости; ибо на нем будут судиться живые и мертвые. Страшен сей суд, ибо устрашит он всякое создание: горнее и дольнее, невидимое и видимое. Страшен будет для горних, ибо силы небесные подвигнутся; страшен и дольним, ибо земля поколеблется в основании своем. Страшен будет для ангелов, ибо восклицает святой апостол Павел: «Мы хощем и ангелом судити» (1 Кор. 6:3). Страшен будет святым и праведным, ибо тогда и «праведник едва спасется» (1 Пет. 4:18), а тем более страшен для грешников, ибо где тогда станет нечестивый и грешный? 
     Поскольку и я принадлежу к числу грешников и имею прийти к «воскрешению суда», то, оставив страх святых и праведных, обращу все свое внимание на страх, имеющий быть для грешников, и рассмотрю мыслию своею хотя бы самые большие вины, из-за которых особенно будет страшен суд для грешников. Кто из вас считает себя грешником и ожидает страшного суда, пусть тот вместе со мною рассмотрит причины страха, имеющего быть для грешников. Сие важно для того, чтобы мы убоялись и вострепетали еще прежде страшного суда Божия, отстали от грехов своих и истинным покаянием избавились от вечного наказания. 

+

Сказав о Суде, ожидавшем всех, даже сущих в дому Господнем (то есть Христиан), прибавляет, что Суд этот будет строгий и подтверждает это словами Премудраго: аще праведник едва спасется, нечестивый и грешный где явится (Притч. 11:31)? То есть, если вы, и проводя жизнь благочестивую, праведную, едва спасётесь — то как же избегнете суда или как яветесь перед строгаго Судию, будучи нечестивы и грешны? Здесь вместе и увещание к доброй жизни и утешение для невинно страждущих Христиан.

Воистину праведен тот, кто едва спасется в день суда. Он легко спасся бы, если бы на нем не было ни одного пятна. Он праведен, поскольку в нем цветет множество добродетелей, и все же едва спасется, поскольку в нем есть нечто, нуждающееся в Божием милосердии.

μόλις с трудом, едва. Эти елова выражают не сомнение в спасении христиан, но подчеркивают, как велики усилия Бога по спасению их (Best), σώζεται praes. ind. pass, от σώζω спасать, άσεβής нечестивый, άμαρτωλός грешник, φανεΐται fut. ind. med. (dep.) от φαίνομαι являться.

Петр подтверждает свой довод в 4:17 ссылкой на Прит. 11:31 в переводе Септуагинты, и это может указывать на господствующую во времена Петра иудейскую концепцию о том, что праведные страдают в этой жизни, но нечестивые будут страдать в грядущем мире.

ВОПРОС 61. Ибо время начаться суду с дома Божия; если же прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? (1 Пет. 4:17-18). Что значат слова: время начаться суду с дома Божия и если праведник едва спасается? ОТВЕТ. Бог, создав естество человеков, не создал вместе с ним ни чувственного наслаждения, ни чувственной муки, но Он устроил в уме этого естества некую силу для духовного наслаждения, благодаря которой человек мог бы неизреченным образом постоянно изведывать сладость Его. Эту силу, то есть соответствующее естеству ума устремление к Богу, первый человек, как только он был создан, передал чувству, а затем стал осуществлять в этой силе первое движение к чувственным вещам и возымел посредством чувства наслаждение, приводимое в действие вопреки естеству. Поэтому Тот, Кто заботится и промышляет о нашем спасении, внедрил в естество человеческое другую силу, словно некоего карателя, - муку. И, соответственно этой муке, Он премудро укоренил в природе тела закон смерти, ставя пределы безумному устремлению ума, которое вопреки естеству движется к чувственным вещам. Поэтому вследствие проникшего в естество человеческое наслаждения, противоречащего смыслу этого естества, ему стала противодействовать сообразная со смыслом мука - ею, посредством страданий, в течение которых и из которых возникает смерть, и уничтожается противоестественное наслаждение. Однако само наслаждение не уничтожается полностью, ибо вследствие уничтожения противоестественного наслаждения в уме обнаруживается благодать наслаждения божественного. Поскольку всякое утруждение имеет причиной своего возникновения осуществленное на деле наслаждение, то это утруждение, разумеется, является по таковой причине естественным долгом, который обязаны выплатить все, причастные человеческому естеству. Ибо за противоестественным наслаждением непременно и естественным образом следует утруждение для всех тех, у которых закон наслаждения беспричинно предшествовал рождению. Беспричинным же я называю наслаждение, возникшее вследствие преступления заповеди и не являвшееся преемником бывшего до него утруждения. Поэтому после преступления заповеди естественному рождению всех людей предшествует наслаждение и не было ни одного человека, который по природе был бы свободен от этого страстного рождения. И как то необходимо, все естественным образом платят за это наслаждение утруждениями, а вслед за ними подвергаются смерти. И совершенно отсутствовал какой-либо доступный способ освобождения для тех, которые находились под тираническим владычеством неправедного наслаждения и пребывали естественным образом под властью возникших вследствие этого наслаждения справедливых утруждений и следующей за ними справедливейшей смерти. Она была необходима для уничтожения неправеднейшего наслаждения и возникших вследствие него справедливейших утруждений, которыми растерзывался страдающий человек, берущий начало своего рождения сообразно наслаждению в тлении и завершающий свою жизнь также в тлении через смерть. Для исправления страдающего естества, как думается, должны быть измыслены утруждекие и смерть, одновременно несправедливые и беспричинные. Беспричинные, потому что они никоим образом не имели при своем происхождении упреждающего наслаждения, а несправедливые, потому что вообще не являются преемниками какой-либо страстной жизни, чтобы, оказавшись посередине между неправедным наслаждением и справедливейшими утруждением и смертью, несправедливейшие утруждение и смерть полностью уничтожили неправеднейшее начало естества, возникшее из наслаждения, и праведнейший конец этого естества, бывающий через смерть, происшедшую вследствие наслаждения. И род человеческий вновь стал свободным от наслаждения и муки, получив обратно изначальный блаженный удел своего естества, не оскверняемого ни одним из признаков, внедряемых в это естество зазорным происхождением и тлением. Вследствие чего Бог Слово, будучи по природе совершенным Богом, стал совершенным по природе человеком, состоящим из мыслящей души и подверженного страданиям тела, то есть человеком, сходным с нами во всем, за исключением греха. Однако Он никоим образом не имел вообще наслаждения, возникшего вследствие преступления заповеди, которое предшествовало бы Его рождению во времени от Жены; вместе с тем, Он принял, добровольно и по человеколюбию Своему, муку, являющуюся следствием наслаждения и концом естества. И это для того, чтобы, несправедливо страдая, Он мог бы истребить происшедшее из неправедного наслаждения начало рождения, тиранически владычествующее над естеством человеческим. Смерть Господа не была для этого начала как бы выплачиваемым ему за наслаждение долгом, подобно смерти других людей, но, наоборот, она стала оружием, направленным против него. И через смерть Свою Господь уничтожил справедливый конец естества человеческого, не имея того наслаждения, благодаря которому смерть вошла в мир; так Им праведно наказывается противозаконное наслаждение как причина бытия падшего состояния рода человеческого. Ведь должно было быть (и подлинно должно было быть), чтобы Господь, являясь по природе Премудрым, Праведным и Сильным, не находился в неведении, как Премудрый, относительно способа исцеления людей; как Праведный, Он не принуждал тиранически ко спасению человека, захваченного по его собственной свободной воле грехом, а как Всесильный, не ослабевал, исполняя исцеление людей. Поэтому Он соделал явным смысл Своей Премудрости в способе исцеления, став человеком без преложения или какого-либо изменения. Он явил беспристрастность Своей правды в величии нисхождения, добровольно облачившись в осужденное на страдание наше естество и само это осуждение сделав оружием для уничтожения греха, а вслед за ним и смерти, то есть наслаждения и возникшей вследствие него муки, - в этом была сила греха и смерти, тирания соответствующего наслаждению греха и владычество соответствующей муке смерти. Ибо очевидно, что сила наслаждения и муки содержится в страстности естества. И желая избежать тяжкого ощущения муки, мы ищем убежища в наслаждении, пытаясь утешить естество, подавляемое насилием муки. Усиленно заботясь о том, чтобы притупить наслаждением движения муки, мы только расписываемся в собственной немощи, привлекая наслаждение против этих движений, поскольку не в силах отделить наслаждение от муки и утруждений. Господь же явил мощь Своей преизбыточествующей Силы, осуществив для естества человеческого рождение в вечную жизнь, ставшее непреложным и недоступным для противоположностей, от которых Он Сам претерпел. Он опять восстановил естество человеческое, даровав ему бесстрастие посредством Своих страданий, отдохновение - посредством Своих утруждений и жизнь вечную - посредством смерти Своей. Своими лишениями по плоти Он возобновил изначальные владения нашего естества, а Своим Воплощением даровал этому естеству сверхъестественную благодать - обожение. Поэтому Бог истинно стал Человеком и даровал естеству человеческому начало второго рождения, которое ведет через утруждение к наслаждению будущей жизнью. Ведь как праотец наш Адам, преступив Божественную заповедь, образовал иное рождение, происходящее от наслаждения, и вместо первого рождения ввел в естество то, которое, через утруждение, завершается смертью, по совету змия измыслил наслаждение, не являющееся преемником предшествующего утруждения, но, наоборот, заканчивающееся этим утруждением, а потому все рожденные от него по плоти, вследствие этого неправедного начала, возникшего из наслаждения, справедливым образом приводятся вместе с ним к общему концу, то есть к смерти через утруждение, - так и Господь, ставший Человеком, создал для естества человеческого другое начало второго рождения от Духа Святого, восприняв справедливейшую смерть Адама через утруждение, которая в Нем стала, разумеется, несправедливейшей, поскольку началом Его Собственного рождения не являлось неправеднейшее наслаждение, возникшее вследствие преслушания праотца нашего. Господь уничтожил обе крайности: я имею в виду начало и конец человеческого рождения, которые первоначально не существовали от Бога. И всех, духовно возрожденных Им, Он соделал свободными от лежащей на них вины, ведь они, будучи от Адама, не обладают наслаждением рождения, происходящим от него, но обладают одной только мукой, возникшей вследствие Адама, которая действует в них не как долг за грех, но, по Домостроительству и вследствие естественно случившегося с ними состояния, против греха, то есть обладают одной только смертью. Той смертью, которая не имеет своей матерью наслаждение, породившее ее, и которая стала карателем этого наслаждения; эта смерть несомненно становится и отцом вечной жизни. Ибо подобно тому, как жизнь Адама соответственно наслаждению стала матерью смерти и тления, так и смерть Господа ради Адама, будучи свободной от наслаждения, стала родителем вечной жизни. Поэтому, как я полагаю, Слово Божие правильно различает, каким образом рождение через наслаждение от Адама, тиранически владычествующее лад естеством человеческим, доставляет пищу смерти, возникшей вследствие него, и каким образом рождение Господа по плоти, происшедшее вследствие человеколюбия Божиего, уничтожает и то и другое, то есть наслаждение, возникшее от Адама, и смерть ради Адама, истребляя вместе с грехом Адама и его наказание. Ибо невозможно было обречь на тление через смерть в конце рождение, не затронутое тем, что конечным своим следствием имело смерть. Поскольку, как я сказал. Слово Божие различает названные веши, то можно полагать, что до тех пор, пока одни только те признаки, которые были присущи Адаму при начале и конце (то есть при рождении и тлении), тиранически владычествовали над естеством человеческим, - до тех пор не могло наступить время для совершенного осуждения греха. Тот, Кто явился нам посредством плоти и стал совершенным человеком, за исключением одного только греха, то есть Слово Божие, одно только по Собственной воле имело во плоти Адама естеством наказание; и Праведник, невинно пострадавший за неправедных, осудил грех во плоти. Он ниспроверг обыкновение смерти, совершив таковое осуждение греха, но не осуждение природы. И по обращении вспять смерти наступило время для начала приговора, чтобы окончательно осудить грех. Итак, о чем у нас идет речь? - О том, что грех, изначала прельстивший Адама, убедил его преступить Божественную заповедь. Вследствие этого преступления грех установил наслаждение, а посредством него он вонзил в самое основание естества Адама и самого себя, а тем самым осудил на смерть всю природу, гоня, через человека, естество произведенных на свет к исчезновению в смерти. Ибо это было подстроено семенем греха и отцом зла - лукавым диаволом, который вследствие гордыни лишил себя пребывания в Божественной славе, а из-за зависти к нам и к Богу изгнал Адама из рая, чтобы уничтожить дела Божии и расторгнуть то, что было образовано для бытия. Ведь наисквернейший завидует не только нам вследствие обретаемой нами в подвиге добродетели, которая дарует нам славу в Боге, но и Самому Богу, из-за Его всеми воспеваемой Силы, действующей ради нашего спасения. Властвующая вследствие преступления заповеди смерть господствовала над всей природой человеческой, основой своей мощи имея возникшее из преступления наслаждение, которое положило начало всему естественному рождению и по причине которого сама смерть была определена в виде наказания для природы человеческой. Господь же, став Человеком, не воспринял предшествовавшего Его рождению по плоти неправедного наслаждения, вследствие которого над природой человеческой был вынесен справедливый приговор в виде смерти, но, добровольно восприняв в страстное начало Своей человеческой природы саму естественную смерть, Он, разумеется, претерпел ее, однако обратил вспять обыкновение смерти, которое было в Нем, как это совершенно очевидно, не осуждением естества, а осуждением греха. Ведь в Том, Кто родился не от наслаждения, смерть не могла быть осуждением естества, но она могла быть только уничтожением греха прародителя, благодаря которому страх смерти владычествовал над природой человеческой. Ибо если в Адаме смерть была осуждением естества, имея наслаждение началом своего возникновения, то во Христе смерть стала, разумеется, осуждением греха, поскольку естество человеческое вновь обрело во Христе рождение, чистое от наслаждения. И это для того, чтобы подобно тому, как в Адаме грех, возникший вследствие наслаждения, через смерть осудил естество человеческое на тление и настало время для осуждения этого естества на смерть вследствие греха, так и во Христе естество, вследствие своей праведности, осудило через смерть грех, и настало время для осуждения на смерть греха по причине праведности естества, которое во Христе совершенно совлекло с себя рождение от наслаждения, а ведь известно, что по причине его осуждение смерти с необходимостью преследовало всех людей как нечто должное. Поэтому та же самая смерть, которая в Адаме вследствие греха являлась осуждением естества, была во Христе, вследствие праведности, осуждением греха. Ибо первый, страдая вследствие греха во осуждение естества, справедливо претерпел смерть; Христос же, не страдая вследствие греха, а скорее даруя, по Домостроительству, благодать естеству человеческому, добровольно во осуждение греха воспринял возникшую вследствие этого греха смерть для того, чтобы ее уничтожить. Стало быть, через преслушанне Адама был установлен закон рождения соответственно наслаждению, вследствие которого естество человеческое было осуждено на смерть и все люди, получившие бытие от Адама согласно этому закону рождения от наслаждения, необходимо имели, не желая этого, и сопряженную по силе с рождением смерть, на которую было осуждено естество. Это было время осуждения естества по причине греха, поскольку закон рождения соответственно наслаждению владычествовал над природой человеческой. Подобным же образом через Христа, совершенно свободного от естественного закона рождения соответственно наслаждению и обыкновения смерти, на которую было осуждено естество вследствие этого закона, но добровольно принявшего смерть и которые по собственной воле возрождаются Христом в Духе через баню пакибытия. Они через благодать отстраняют от себя первое рождение Адамово соответственно наслаждению и сохраняют через закон евангельских заповедей благодать безгрешного состояния, даруемую в таинстве Крещения, соблюдая также неумаляемой и незапятнанной силу таинственного усыновления в Духе. Разумеется, они имеют в себе обыкновение смерти, которое действует для осуждения греха, используя удобный момент для этого осуждения греха во плоти: в общем это есть (по природе и благодаря благодати, дарованной вследствие великого таинства Вочеловечивания) само то время, которое началось от Воплощения Слова; а в частности (по осуществлению и благодаря благодати) - это то время, начиная с которого каждый человек воспринял через таинство Крещения благодать усыновления. Вследствие этой благодати, действующей в заповедях, они, добровольно имея одно только рождение в Духе, мужественно переносят ради осуждения греха обыкновение смерти, приносящей многие страдания. Ведь принявший святое Крещение и соблюдающий неизбывной силу его в осуществлении заповедей ввергается в смерть не как в нечто должное вследствие греха и из-за него, но он принимает обыкновение смерти для осуждения самого греха, а поэтому смерть таинственным образом посылает его в божественную и нескончаемую жизнь. Святые, мужественно свершив свое жизненное поприще во многих страданиях ради Истины и Правды, в самих себе освобождают естество человеческое от осуждения смерти, возникшей вследствие греха, и оружие смерти, предназначенное для уничтожения этого естества, они, подобно Родоначальнику их собственного спасения, используют для уничтожения греха. Ибо если грех имел смерть в тех, которые, подобно Адаму, подвергались ей, как оружие для уничтожения естества, то тем более естество будет иметь эту смерть в тех, которые через веру осуществляют Правду во Христе как оружие для уничтожения греха. Стало быть, от возникновения таинства Вочеловечивания воплотившийся Бог совершенно уничтожил в тех, которые были рождены по Нему в Духе, рождение естества по закону наслаждения. Как сказал Апостол, наступило время начаться суду с дома Божия, то есть наступило время осуждения греха и начало этого осуждения положено, через страдания, верующими, познавшими Истину и отложившими, благодаря Крещению, рождение соответственно наслаждению. Их назвали домом Божиим, как свидетельствует божественнейший Апостол Павел: Христос... в доме Его; дом же Его - мы (Евр. 3:6). И сам глава Апостолов Петр представляет это последующими словами: Если же прежде с нас начнется - начнется, разумеется, суд - то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию?. Это равно тому, как если бы он сказал: если мы, удостоившиеся по благодати Духа стать домом Божиим, должны явить столь большое терпение в перенесении страданий ради Правды и для осуждения греха и, будучи благими, с готовностью предать себя смерти, словно злодеи, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? То есть каков будет конец (или суд) тех, которые не только с усердием удерживают в себе до конца, в душе и в теле, по свободной воле и по естеству приводимое в действие в них живое рождение Адамово соответственно наслаждению, но даже и не приняли Бога и Отца, призывающего их к Себе посредством воплотившегося Сына? Каков будет конец их, не принявших и Самого Посредника и Сына, являющегося Посланником от имени Отца ради примирения нас с Ним, Который по совету Отца и по Собственной воле предал Себя смерти за нас, чтобы Собой нас настолько прославить, осияв красотой Своего Божества, насколько Он Сам принял ради нас нечестие наших страданий? Ибо Евангелие Божие есть, как я полагаю, посланничество Бога и призыв к людям через воплотившегося Сына, Который дарует всем уверовавшим в Него награду примирения с Отцом и нерожденное обожение. Поэтому великий Апостол, негодуя далее на неверующих говорит: И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?. Праведником он здесь называет, разумеется, верующего, который хранит дарованную в таинстве Крещения благодать и соблюдает среди многих страданий неизгладимым усыновление, полученное через Святой Дух, а также и спасение, то есть благодать обожения, дарующуюся Богом в самой полной мере лишь достойным - достичь ее с трудом может только тот, кто устремляется к Божественному на высшем пределе всех своих сил. А нечестивым и грешным называет того, кто чужд евангельской благодати: нечестив он вследствие неверия во Христа, а грешен он потому, что в нем живо рождение соответственно тлению страстей ветхого человечества. Или, возможно, Писание назвало нечестивым того, кто совершенно лишен единственного верного познания по Христу, а грешным - верующего, но преступающего, наподобие меня, евангельские заповеди, благодаря которым и сохраняется чистой риза нетления, даруемая святым Крещением. Положение их (я имею в виду нечестивого и грешного) постигается теми, кто хоть сколько-нибудь радеет о таинственном ведении. Ибо слово где ясно указывает на положение, которое отнюдь не лишено пространственной описуемости и которому противопоставляется положение праведника. Однако следует знать, что праведник не будет вполне где, в каком-то определенном положении, поскольку его положение, по благодати Божией, превыше где и, как то обещано, есть Сам Бог. Ибо Бог не соизмеряется с где, но неизмеримо превосходит всякое где; и в Нем обретают свое место все спасенные, согласно написанному: Буди ми в Бога Защитителя и в место крепко спасти мя (Пс. 70:3). И всякий, кто ради этого не причаствует каким-либо образом и по мере силы своей благобытию, будет подобен члену тела, совершенно лишенному жизненной энергии, которая в душе. Или опять: поскольку Бог будет местом всех спасенных, - местом неописуемым, непротяженным и беспредельным, то Он становится всем для всех, соразмерно праведности каждого, а скорее - по мере страданий, осознанно претерпеваемых здесь ради праведности, даруя Себя каждому, как дарует себя душа членам тела соразмерно силе, содержащейся в каждом члене, являя себя действующей и соединяя собой для бытия эти члены, которые удерживаются ею вместе ради жизни. А нечестивый и грешный где явится? Ведь он, будучи неспособным воспринять присутствие Божие, которое приводится в действие соразмерно благобытию, где явится, когда он отпал от Божественной Жизни, превышающей век, место и время? Итак, согласно первому, утвердительному, пониманию слов: нечестивый и грешный где явится, можно сказать, что такой человек не будет совершенно свободным от очерченной пределами жизни, не имея той Жизни, которая ускользает от всякого описания и которая пребывает за пределами всякого места. Согласно второму, отрицательному, пониманию слов: где явится, можно сказать, что нечестивый не имеет Бога, содержащего всякую жизнь только ради блага и становящегося местом упокоения для всех избранных. Ведь как нечестивый будет жить, не имея Бога в качестве места, обители и утверждения благобытия, которое опять же может быть только в Боге? И чтобы сказать просто: если праведник после многих тягостных скорбей спасается, что будет или что случится с тем, кто во время настоящей жизни не сделал ничего для благочестия и добродетели?

См. ст. 17

Эту же мысль об осуждении и погибели непокоряющихся Евангелию апостол утверждает и усиливает словами ветхозаветного приточника (Притч. 11:31, по переводу 70-ти толковников): если праведник едва спасается и проч. Праведник — это верующий и добродетельный член дома Божия, нечестивый и грешный — то же, что непокоряющийся Евангелию Божию. — Едва спасается: с усилием, с трудом, чрез скорби и страдания достигает спасения, или вечного блаженства. Вероятно, апостол имел в виду предречения Самого Господа о великих скорбях и опасностях, которым подвергнутся самые избранные (Мф. 24:12, 13, 22, 24). — Нечестивый и грешный где явится: то же, что выше — какой конец непокоряющимся, какой исход, какая участь, какая судьба? Ответ опять подразумевается: осуждение и погибель. Образ выражения, кажется, взят от того, что нечестивые уподобляются праху, его же возметает ветр от лица земли (Пс. 1:4), куда унесен будет этот прах бурею грозного суда Божия? — В геенну. «Смысл речи (таким образом) таков: если праведник получает спасение с трудом и напряжением (ибо Царствие Небесное силою берется, и если кто получает оное, то со многими скорбями, Мф. 11:12; Деян. 14:22), то какую долю получат проводящие жизнь в неге и наслаждениях, — нужно подразумевать — нечестивые, в будущем веке?.. Нечестивый и грешный разнятся между собою тем, что нечестивый вовсе не признает Бога, а грешный, имея веру в Бога, презирает закон Его. Впрочем, и один и тот же человек может быть нечестивым и грешным. Ибо, совершая беззаконие, он без сомнения нечествует, не помышляя вовремя о бытии Божием, Пс. 9:25» (Феофилакт). Так, суд Божий, имеющий начаться с дома Божия как очистительное средство для спасения верующих и праведных, будет в осуждение и погибель непокоряющимся, нечестивым и грешным. Терпите же от них злословия и страдания, не стыдясь, а с радостию и благодарностию к Богу: они за то подвергнутся осуждению и погибели (1 Пет. 1:4), а вы, терпящие от них невинно, получите блаженство (ст. (Пс. 1:13—14).

... а затем, ст. 18, словами ветхозаветного приточника, Притч. 11:31 по тексту LXХ-ти. "Смысл речи такой: если праведник получает спасение с трудом и напряжением (ср. Мф. 11:12; Деян. 14:22), то какую долю получат проводящие жизнь в неге и наслаждениях, - нужно подразумевать, нечестивые, - в будущем веке?" (блаж. Феофил.).

Потом, как бы в утешение их, говорит: если вас, так близких к Нему, не щадит; то представьте себе, какой конец будет нечестивым? и подтверждает это местом из Писания: если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? (ср. Притч. 11:31). Смысл речи такой: если праведник получает спасение с трудом и напряжением (ибо Царствие Небесное силой берется, и если кто получает оное, то со многими скорбями: (Мф. 11:12, Деян. 14:22), то какую долю получат проводящие жизнь в неге и наслаждениях, — нужно подразумевать — нечестивые, в будущем веке? Посему и мы, страждущие по воле Божией, не должны унывать, но должны предавать Ему души свои, как верному Создателю, делая добро.