1-ое послание ап. Петра, Глава 2, стих 11. Толкования стиха

   С 11 стиха Апостол начинает чисто нравственные наставления, касающиеся внутренней и личной жизни христиан. Тут он как бы раскрывает подробно, в чем именно должно выражаться это царственное священство христиан, какие духовные жертвы должны они приносить и как должны себя вести, чтобы язычники, видя их добродетельную жизнь, прославили их за то, за что теперь злословят.    Во главе гонителей христиан были языческие власти и высшие классы языческого общества, а христианство первоначально распространялось по преимуществу среди бедных слоев населения. Бесправное положение простых ремесленников и пастухов еще более ухудшалось с принятием ими гонимой веры Христовой. Сознание несправедливости преследований могло неокрепших еще в вере христиан побудить на ропот и сопротивление.

Повсюду после догматического учения он вводит этическое. После того как он сказал о том, что блага существуют чрез Христа, он призывает к тому, что надлежит правильно жить.

Если христиане должны взирать на себя, как на пришельцев и странников, т. е. смотреть на земную свою жизнь, как на время странствования к небесному отечеству, если посему они не должны забывать, что земная жизнь дана им для приготовления к вечности, то нет сомнения, что паче всего они должны заботиться о спасении души. Для временных обитателей земли спасение души дороже всего на свете. Ибо «какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою» (Мф. 16:26)? Что же нужно для спасения души, для достижения вечного блаженства? Нужно «удаляться от плотских похотей», то есть от чревоугодия, любострастия, любостяжания, гневливости (1 Пет. 5:19, 20). Горе христианину, увлекающемуся этими похотями! Они грозят погубить душу, ибо воюют на нее. Душа по своей природе, как сотворенная по образу и подобию Божию, стремится к Богу, к общению с Ним верою, надеждою и любовью. Плотские похоти подавляют это стремление, ведут против него войну и, одерживая победу, уподобляют человека скотам не смысленным. Примером преобладания и пагубного для души действия плотских похотей служили язычники. Непросвещенные учением истины, они дальше земной жизни не простирали взора, цель ея поставляли в удовлетворении одних чувственных потребностей и прихотей, и потому всячески старались извлекать из неё все, что она могла дать приятнаго для чувственности. В самих богах своих они видели пример потворства чувственности. Христиане, живя среди язычников, должны быть далеки от подражания им, должны мудрствовать горняя, а не земная, если не хотят лишиться спасения и угождением плоти погубить на веки душу.

Те, кто благодаря божественному правосудию были удостоены, чтобы их любили, по закону называются возлюбленными не потому, что были такими по природе, но потому, что заслужили быть такими. Следовательно, автор этого послания говорит: так как меня обязывает особая к вам любовь, умоляю и призываю, чтобы вы воздерживались от плотских желаний, которые воюют против души и имеют сильную враждебность к ней, так как субстанция души одна, а плоти - другая. Если та, нетленная и бессмертная, желает нетленного и бессмертного, эта же, поскольку она тленная и распадающаяся, желает того, что постыдное и вянущее. Итак, когда существует такое различие между плотью и душой людей, необходимо, чтобы и стремления каждой субстанции были противоположны. Потому что душа отличается от тела и родом, и по субстанции, ибо явно направлены в разные стороны их симпатии и раздор. Ведь когда душа избегает плотских страстей, то она сохраняется чистой и светлой, здорово и чисто думая и совершая достойные дела, имея память о благе, любя Бога и желая иметь знание о Нем.

Пришельцев и странников. Апостол в начале Послания называл своих читателей пришельцами по отношению к их общественному положению в тех областях, в которых они жили. Теперь он принимает это слово в другом, высшем значении, по отношению к Христианскому избранию верующих. Твёрдо помня, что наше житие на Небесех есть (Флп. 3:20) и что мы странники и пришельцы на Земли (Евр. 11:13), Апостол, таким образом, устремляет взоры Христиан к высшей и конечной цели их жизни.

Теперь Петр основой Церкви полагает общее правило повседневного общения, и все части Церкви соединяет в согласии.
*** Хотя порочное желание - это желание животное, однако оно называется плотским, потому что действует через плоть. Ради духовного размышляет об этой душе.

Страннику и пришельцу неприлично на пути зазнаваться с теми предметами, какие встречают его во время его странничества: иначе выпустит из виду свою цель – отечество, в которое он идет, и собирание товара, который он, приобретая здесь посредством богодарованных ему талантов, должен беречь и принесть в свою отчизну. А плотские похоти лишают нас этого товара.

adj. vb. любимый, возлюбленный, παρακαλώ praes. ind. act. от παρακαλέω mi51) ободрять, побуждать, молить (см. Рим. 12:1). πάροικος чужестранец. Это человек, живущий в чужой стране (Kelly), παρεπίδημος иностранец, чужак, временный житель. Это посетитель, остановившийся ненадолго в каком־л. месте (Kelly; см. 1:1). Пока мы в этом мире, мы должны вести себя как христиане (Stibbs). άπέχεσθαι praes. med. (dep.) inf. от άπέχομαι удерживаться, воздерживаться. Inf. в косвенной речи поеле основного гл. Дополнение гл. в gen., указывает на то, от чего следует воздерживаться (Веаге). σαρκικός плотский, принадлежащий плоти, то есть порывы, свойственные эгоистичной и низменной человеческой природе (Selwyn). О значении суффикса см. МН, 378f. επιθυμία сильное желание, похоть, στρατεΰονται praes. ind. med. (dep.) от στρατεύομαι сражаться, проводить военную кампанию, вести войну. Praes. подчеркивает длительность кампании.

О «пришельцах и странниках» см. в коммент. к 1:17. Филон говорил о душах как о «странниках» в своих телах (исполь зуя это как рабочий термин), которые принадлежали скорее небесному, чем земному. Здесь речь идет о народе Божьем (2:4-10), рассеянном среди других народов. Народ Божий в Ветхом Завете часто описывается с таких позиций (Лев. 25:23) — в виду его тленности (1 Пар. 29:15; Пс. 38:13), ревностного отношения к Богу (Пс. 68:9; ср.: Пс.118:19) или странствий (Быт. 23:4; 47:9). Греческие философы часто изображали плотские страсти как «военный конфликт» против души. Петр использует тот же образ, хотя по другой, чем у философов, причине (те говорили об освобождении души от земных неурядиц), — он призывает к добродетельной жизни (2:12).

Подкрепив нравственные наставления свои христианам высоким догматическим созерцанием высоты значения и предназначения призванных ко Христу, апостол снова обращается к нравственным наставлениям. Предшествующие (1 Пет. 1:13—2, 10) наставления относились главным образом к тому, как христиане, соответственно высокому призванию своему, должны противоположным прежнему образом своей жизни и направления духовного осуществлять идею своего призвания; дальнейшие (1 Пет. 2:11—4, 6) наставления относятся главным образом к тому, как в своей жизни по началам христианским возвещать совершенства Божии (1 Пет. 2:9), особенно при многообразных отношениях жизненных среди объемлющей христиан тьмы языческого мира. Первое из сих наставлений содержит в себе общее правило нравственно-общественной жизни — провождать добродетельную жизнь (1 Пет. 2:11—12). Как на побуждение к сему апостол снова (ср. 1 Пет. 1:17) указывает на то, что христиане — граждане другого отечества, а здесь, на земле, — только пришельцы и странники (ср. прим. к 1 Пет. 1:1, 17). И телом они вне своего отечества здесь, как странники и пришельцы; нет для них здесь постоянной радости и счастия и прочных благ, а напротив, и совне они окружены злом, и внутри себя носят врожденное расположение к злу; в сохранении себя от этого зла и упражнении в добродетели — единственное счастие человека здесь, на земле, как странника и пришельца. Потому апостол просит своих возлюбленных (выражение, указывающее особенную важность предваряемых им наставлений) удаляться от плотских похотей: выражение более сильное, чем вышеупотребленное — не сообразоваться с прежними похотями (1 Пет. 1:14), и означающее внешнюю и внутреннюю воздержность, достигаемую усилием и борьбою. Плотские похоти, или похоти плоти (Еф. 2:3; 2 Пет. 2:18), в тесном смысле суть чувственные вожделения чувственных наслаждений, но в более обширном смысле — и такие вожделения, которые имеют свое основание более в душе, чем во плоти или чувственных раздражениях, каковы злоба, зависть, гнев, гордость и др. (ср. Гал. 5:19; 1 Кор. 3:3; Рим. 8:6; Еф. 2:3; Кол. 2:18), следовательно — вообще все проявления и движения человеческого себялюбия. — Восстающих (точнее — воюющих) на душу. Эта низшая сторона человеческого существа — чувственность — воюет против высшей стороны — души, силясь грехом осквернить ее. В естественном человеке душа вообще стоит под властию этих чувственных похотей, седалище которых в членах (ср. Иак. 4:1 и прим.; Рим. 7:23); в возрожденном она возвышается над ними, но они вновь и постоянно силятся подчинить ее себе, и отсюда постоянная вражда, или война, между ними. Чрез эту плоть действуют против души и диавол и мир, душа лучшими своими силами, укрепляемая силою благодати Божией, присущей возрожденному, сопротивляется им, и эта борьба постоянно продолжается более или менее во всех, валяться от плотских похотей и значит порабощать плоть душе, побеждая похоти воздержанием. — «Говорит он (апостол), что плотские похоти восстают на душу, потому что, и по словам блаженного Павла, плоть желает противного духу (Гал. 5:17). Ибо желания плоти вращаются около чувственных наслаждений и чрез то помрачают память и порабощают душу» (Феофилакт).

Во втором отделе, исключительно наставительного содержания, Апостол хочет как бы в частностях раскрыт, в чем и как должно выражаться царственное священство христиан, и какие именно духовные жертвы должны они приносить, благоприятные Богу Иисусом Христом

Наставления, касающиеся внутренней и личной жизни христиан (1 Пет. 2:12–12). Апостол умоляет их, как пришельцев и странников в мире сем, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу; так чтобы язычники за то, за что злословять их как злодеев, увидя добрые дела их, прославили Бога в день посещения», т. е. в день обращения их благодатью Божией к христианству, по убеждению в святости христианской жизни.Апостол умоляет их, как пришельцев и странников в мире сем, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу; так чтобы язычники за то, за что злословять их как злодеев, увидя добрые дела их, прославили Бога в день посещения», т. е. в день обращения их благодатью Божией к христианству, по убеждению в святости христианской жизни.

+++Послания апостольские и Апокалипсис. Истолковательное обозрение, составленное протоиереем Михаилом Херасковым. Владимир-на-Клязьме, 1907. С. 32++

Показав особое положение христиан среди язычников, апостол увещевает их вести себя так, как прилично людям пришлым, чужим среди языческого мира, чтобы не только не возбуждать против себя своим необычайным положением и жизнью, но, напротив, привлекать к себе своей нравственной высотой и святостью. Известно, что язычники в первое время смотрели на христиан с недоверием; а враги их, видя необычайное общение между христианами, распространяли даже всякие нелепые клеветы на христиан, что и давало повод к самому гнусному злословию. Понятно поэтому, сколь премудро апостол советует изобличать эти клеветы, потому что какое же лучшее доказательство нравственной чистоты может дать оклеветываемый, кроме ничем не запятнанной нравственной жизни, которая не только может разоблачить всякие клеветы, но и воздействовать благотворно на всех окружающих их, не исключая самых клеветников? И Сам Спаситель на проповедь жизнью указывает как на самую первую и главную (см. Мф. 5:16). Но должно с терпением ожидать такого дня Божия посещения, т.е. благоволения Божия к верующим, видя которое, злословящие их прославят за них Бога и поймут, что Бог христиан есть истинный Бог. Такое посещение Божие было не только во дни торжества христианства, но случалось и во время гонений на христиан, когда многие мучители обращались ко Христу, видя великую веру христиан.

«У учителей вера есть обычай к догматическому учению присовокуплять уроки нравственности. Так поступает теперь и блаженный Апостол Петр» (блаж. Феофил.). Ряд нравственных наставлений, показывающих, как христиане могут в своей жизни по началам христианским возвещать совершенства Божии (1 Пет. 2:9), начинается общим правилом – удаляться от плотских похотей...

У учителей веры есть обычай к догматическому учению присовокуплять уроки нравственности. Так поступает теперь и святой апостол Петр. Он называет их возлюбленными, а не просто любезными, потому что они приятны ему во всех отношениях; ибо приятные в одном только каком-либо отношении называются любезными, а не возлюбленными. Говорит он, что плотские похоти восстают на душу, потому что, и по словам блаженного апостола Павла, плоть желает противного духу (Гал. 5:17). Ибо желания плоти вращаются около чувственных наслаждений и чрез то помрачают память и порабощают душу.

Возлюбленнии, молю яко пришельцев и странников, огребатися от плотских похотей, яже воюют на душу. (1 Пет. 2:11). Из предстоящих здесь не многие ли находятся на месте сем, как пришельцы из других, более или менее отдаленных, мест, пришедшие к единому здешнему вековому обитателю, который сделался благодетелем для множества пришельцев и странников, потому что сам умел быть пришельцем и странником? Но и те, которые находятся здесь, как нынешние обитатели сего места, откажутся ли от наименования пришельцев, если вспомнят, что Давид в своем доме, в своем царственном граде, на своем престоле, признавал себя пришельцем у Бога, равно как и всех отцев своих? «Пресельник аз есмь у Тебе и пришлец, якоже вси отцы мои» (Пс. 38:13). Итак, братия пришельцы и странники! приймем от страннолюбиваго Апостола Петра то, чтo подает он пришельцам и странникам. Как напутствие, как руководство и охранение от заблуждений, как оружие против опасностей странствования, подает он нам свое богодухновенное наставление. «Возлюбленнии, – пишет он, – молю, яко пришельцев и странников, огребатися от плотских похотей, яже воюют на душу». Чтo значат в наставлении Апостольском «плотския похоти», можно понять из самых сих слов, только не вполне. Похоть есть желание: но не всякое желание есть похоть. Похоть есть как бы хотение после хотения, желание простертое далее пределов естественнаго желания, страстное, не управленное законом, порядком, и умеренностию. Похоть плотская собственно есть безпорядочное желание плотских, чувственных удовольствий, в противоположность воздержанию, трезвости, целомудрию. Как святый Петр остерегает нас от похотей, «яже воюют на душу»: то, чтобы нам лучше узнать сих опасных врагов, призовем на помощь и других священных писателей. Апостол Павел пишет, что «спасительная благодать Божия» научает «нас, да, отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем» (Тит. 2:12). Здесь встречаем наименование «мирских похотей», в которых, впрочем, заключаются и плотския, потому что им противополагается «целомудренное» житие. Апостол Иаков пишет: «похоть заченши раждает грех» (Иак. 1:15). Из сего надлежит заключить, что похоти так же многообразны, как многообразны грехи. Апостол Иоанн пишет: «все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть» (1 Ин. 2:16). Святый Иоанн, для удобнейшаго обозрения воюющих на нас похотей, указует три главныя их отряда. Это суть, во-первых, «похоть плотская», о которой мы уже дали понятие; во-вторых, «похоть очес», неудерживаемое желание несытых глаз, которое предметами видимаго мира хочет не пользоваться благоразумно, а жадно наслаждаться, или завладеть, – любостяжание, любовь к суетным украшениям, страсть к зрелищам; в-третьих, «гордость житейская», желание превозносить себя над другими, а других видеть ниже себя, склонность величаться и тщеславиться некоторыми преимуществами видимаго и временнаго мира, частию достойными некотораго уважения, как то: родом, званием, знанием, делами необыкновенными; частию суетными и ничтожными, как то: богатством, пышностью и роскошью. Все сии виды похотей могут быть названы «плотскими», как названы у Апостола Петра; потому что их источник и цель есть плоть, а не дух, – и «мирскими», как у Апостола Павла: потому что берут себе пищу из видимаго и временнаго мира. Из сказаннаго доселе можно усмотреть, как многозначительно краткое увещание Апостола: «огребатися от плотских похотей». Он учит удаляться от невоздержания, от нетрезвости, от плотоугодия, от любостяжания, от любви к суетным украшениям, от страсти к зрелищам, от гордости, от тщеславия, от желания унижать перед собою других, которое легко перейдти может и в желание зла ближним. И притом учит удаляться не только от дел, в которых проявляются сии страсти и пороки, но и от безпорядочных и страстных желаний, не произведенных в дело, от похотей, еще не родивших греха действительнаго. Дело порочное оскверняет всего человека, от души до тела, которое более или менее служит порочному делу: но чистый от внешняго порочнаго дела еще не весь чист, если в душе его гнездится похоть плотская или мирская. Если вы, христиане, по слову Апостольскому, «храм Божий есте» (1 Кор. 3:16), и «храм Божий свят есть, иже есте вы» (1 Кор. 3:17); если, посему, тело ваше надлежит признавать частию храма Божия более внешнею, а душу, сердце, ум, внутренним святилищем, в котором надлежит обитать Христу и дышать Духу Святому: то довольно ли вы охраняете святость сего храма Божия, если очищаете только более внешнюю часть онаго, а в святилище внутреннем безпечно допускаете внутреннюю нечистоту? Страстный помысл, утвердившийся в уме, есть идол, поставленный во святилище Божием; похотное желание, господствующее в сердце, есть мерзость запустения на месте святе. Люди обыкновенные не видят сей внутренней нечистоты: но ее видит сердцеведец Бог, и Ангелы Его, и души Святых, которых внутренния очеса открыты. Если стыдимся, когда, подобные нам, люди видят обнаруженную нечистоту наших дел: да стыдимся тысящекратно более, когда всечистый Бог и Его Святые видят в нас сокровенную нечистоту страстных помыслов и похотных желаний. То, чтo во внешнем деле греховном представляется отвратительным даже для людей, которые и сами не без порока, уже заключается во внутренней похоти, как трава в семени, как порождение в зародыше: потому что «похоть заченши раждает грех: грех же содеян раждает смерть» (Иак. 1:15). Итак поспешайте извергать из души не разродившуюся еще нечистоту, чтобы она, раскрывшись, не посмрадила всего вашего существа. Поспешайте полоть едва возникающие из земли сердца плевелы, чтобы они, возросши, не подавили пшеницы. Поспешайте сокрушать яица змииныя, пока не родился ядовитый и смертоносный змий. Поспешайте изринуть из внутренняго святилища идол страстнаго помысла и похотнаго желания, пока он не потребовал убийственных жертв. «Молю огребатися от плотских похотей». Братия! Не будем холодны к увещаниям любви и кротости! Святый Петр мог бы учить со властию, как Апостол, или говорить равнодушно, как безпристрастный; но он лучше восхотел облечь свое слово любовию и смирением: «возлюбленнии, молю вы». Почему так? – И потому, что любовь и смирение суть неразлучныя и высшия свойства совершенных христиан, следственно и Апостолов Христовых; и потому еще, что знал он потребность своего увещания для нашего спасения, желал, чтобы увещание было принято, и также знал естественное действие слова любви и кротости, которое, как елей, во все проникает, от котораго, как от луча солнца, сам собою тает лед и холодных сердец, иначе не легко разбиваемый силою. Он предваряет об опасности; потому что любит. Он жертвует собственным достоинством, униженно умоляя, когда имел право повелевать: дабы сердцем открыть путь к нашему сердцу, и внушить нам спасительныя расположения. Можно ли не внимать такому наставнику и такому наставлению? «Возлюбленнии, молю огребатися от плотских похотей». Дабы наставление cиe удобнее могло быть исполняемо, прозорливый наставник мимоходом указывает и на некоторыя пособия к исполнению онаго. Первое пособие есть помышление о том, что мы пришельцы и странники. «Молю, – говорит, – яко пришельцев и странников». Наименование пришельцев Апостол употребил в простом, обыкновенном значении, когда писал в начале своего послания: «избранным пришельцем разсеяния Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии» (1 Пет. 1:1). Но сие значение не может иметь места, когда говорится об удалении от похотей, которое, без сомнения, равно поставляется в обязанность живущим в отечественной земле, как и странствующим в земле иноплеменной. Итак наименование «пришельцев и странников», в увещании Апостола, должно иметь высшее, духовное значение. Отечество, из котораго все мы странствуем, есть рай. Отечество, котораго все ищем, или должны искать, есть опять рай и небо. В отношении к сему отечеству, на земли, во временной жизни, все мы «пришельцы и странники». В основательных о сем размышлениях можно находить немалую силу для отражения похотей, приражающихся к нашему сердцу. Если, например, приближается похоть плотская, и призывает к чувственному наслаждению; ты можешь отвечать ей: удались от меня; я пришлец и странник; на пути не пиршествуют и не роскошествуют; благовидная или неблаговидная гостинница, суровая или не суровая пища, мягкий или жесткий одр, не много разнствуют для странника; благодушно перенесши лишения моего странничества, безмерно буду вознагражден утешениями в моем отечестве. Если похоть очес представит воображению тленныя богатства, и скажет: для чего ты мало имеешь? для чего не стараешься иметь более? отвечай и ей: я пришлец и странник; для странника часто удобнее нести с собою мало, нежели много; сохранив себя в странничестве, в отечестве найдут себе сокровища, которых «ни червь, ни тля тлит, и татие не подкопывают, ни крадут» (Мф. 6:20). Если гордость житейская станет докучать тебе: зачем ты не довольно возвышен, не довольно почтен; и ей скажи: не смущай меня напрасно; я здесь пришлец и странник, а имею такое высокое отечество, пред которым и возвышенное и униженное на земли едва приметно, и равно ничтожно; горами ли, дебрями ли ведет меня невидимая рука Провидения, все равно, только бы привела меня в оное горнее отечество. Другое пособие к отражению похотей есть проницательное и осторожное усмотрение того, что оне «воюют на душу». Похоть обыкновенно приближается к душе не в виде воюющаго врага, но в виде друга, или угодливаго прислужника. Она представляет какое либо удовольствие, или мнимое благо. И ныне, как в первоначальном искушении первых человеков, похоть плоти и похоть очес о непозволенном и запрещенном внушают искушаемому, «яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видети» ({{{Быт. 3:6); и ныне гордость обнадеживает: «будите, яко бози» (Быт. 3:5). Но это все только приманка, которою злый ловец старается прельстить и уловить бедную душу. Это воинская хитрость врага, который, притворясь мирным, располагает человека оставаться безпечным и безоружным, чтобы без сопротивления, или только по слабом сопротивлении, взять его в плен, повергнуть в рабство порочной склонности, заключить в оковы греховнаго навыка, и наконец, чрез смерть временную препроводить в область вечной смерти. Сие приводи себе на ум, искушаемый похотию, и когда страстный и похотный помысл предлагает тебе удовольствие, разумей, что это приманка, под которою скрыта уда, уловляющая и увлекающая в неволю и в смерть; когда он, по видимому, ласкает, помышляй, что в самом деле он «воюет на душу»; и немедленно вооружись мужеством, и всею силою доброй воли отвергни похоть злую; а поколику чувствуешь недостаточество собственной силы, спешно прибегни верою и молитвою к «Искушенному по всяческим по подобию, разве греха», и «Могущему искушаемым помощи» (Евр. 4:15, Евр. 2:18) силою Божественною; повергнись пред крестом Победителя воюющих на души наши грехов; приметайся к Его всецелебным язвам. Как воззрение на меднаго змия, вознесеннаго Моисеем в пустыне, имевшаго силу прообразованнаго им креста Христова, вскоре исцеляло уязвленных ядовитыми змиями: так воззрение покаяния, веры и молитвы на распятаго Иисуса вскоре исцеляет душу, уязвленную ядовитыми впечатлениями похотнаго и греховнаго помысла. Крестом победивший всякое зло и самаго начальника зла, Господь и Спаситель наш Иисус Христос, благодатию Своею да дарует каждому из нас побеждать все воюющее на душу, при вспомоществующих молитвах совершившагося подвижника, преподобнаго Отца нашего Сергия, «вельми подвизавшагося на страсти в жизни временней», и своим примером к подобным подвигам нас призывающаго, и данною ему благодатию готоваго споспешествовать неленостно подвизающимся. Аминь.