Таким образом, христианская вера имеет за себя ручательство трех свидетелей. Даже с обычной человеческой точки зрения их свидетельство удовлетворяет условиям человеческого удостоверения; но оно имеет гораздо более прав на принятие, потому что свидетельство, о котором говорит Апостол, есть божественное свидетельство, ибо в нем Бог дал свидетельство о Сыне Своем. Это свидетельство, следовательно, имеет несравненно больше авторитета. Слова Апостола в 9 ст. являются как бы отзвуком речи Спасителя к фарисеям: «а и в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно; Я Сам свидетельствую о Себе и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня» (
Ин. 8:17, 18). Условное предложение (εἰс изъявительн.) не заключает в себе ни малейшего оттенка сомнения, напротив, оно указывает на факт, всюду и необходимо наступающий: в обычном судопроизводстве и разбирательстве спорных дел согласие трех свидетелей признается достаточной порукой истинности свидетельствуемого ими; поэтому и λαμβάνομεν – принимаем, как достаточно обоснованное (judicio approbamus; ср.
Ин. 3:11, 32, 33). Свидетельству человеческому противопоставляется ἡ μαρτυρία τοῦ Θεοῦ, как μείζων. Как свидетельство человеческое, так и свидетельство Божие берутся совершенно в общем смысле без всякого отношения к их содержанию; противопоставляются собственно τῶν ἀνθρώπων и τοῦ Θεοῦ: любое человеческое свидетельство, если оно удовлетворяет известным требованиям, мы принимаем; как же не признать свидетельства Божия, если оно удовлетворяет тем же требованиям? Поэтому и μείζων указывает не на содержание свидетельства, но единственно на его правовую ценность, насколько свидетель Бог внушает несравненно большее (абсолютное) доверие, чем свидетель человек. Но самая форма аргументации несколько не обычна: не достает заключительного предложения. Полное предложение должно быть в таком виде: «если мы принимаем свидетельство человеческое, то тем более должны принять свидетельство Божие, потому что оно большее».... Но Апостол указывает только основание, считая вывод из данных посылок совершенно простым и понятным. Большее, в смысле несомненной истинности (
Ин. 5:36), свидетельство Божие Апостол ближе определяет со стороны содержания в следующих двух предложениях: ὅτι αὕτη ἐστὶν ἡ μαρτυρία τοῦ Θεοῦ, ῆν μεμαρτύρηκεν περὶ τοῦ Yἱοῦ αὐτοῦ. Ὅτι, в виду совершенного отсутствия оснований быть recitativum, может быть принято только в смысле causale; но опять, как и в 7 ст., оно обосновывает не предыдущую мысль – превосходство авторитета божественного свидетельства, потому что последнее не нуждается в таковом обосновании, да и содержание предложения с ὅτι не может служить этой цели: здесь делается применение высказанного общего положения к данному случаю. Апостол указывает, что свидетельство, о котором сказано в 7–8 стихах, и есть именно свидетельство Божие, которое, как таковое, больше всякого человеческого свидетельства и должно быть принято; поэтому предложение с ὅτι дает основание для обращения к этому свидетельству: такое свидетельство дано и потому мы обращаемся к нему. Из сказанного видно, что αὕτη указывает не на последующее предложение, но на 7–8 стихи. Предложение ἦν μεμαρτύρηκεν περὶ τοῦ Yἱοῦ αὐτοῦ ближе определяет предшествующее μαρτυρία τοῦ Θεοῦ, как свидетельство Бога о Сыне Своем. Подлежащее в этом предложении ὁ Θεός; но Апостол опускает его, как само собою понятное, и сосредоточивает свое внимание на факте свидетельства: μεμαρτύρηκεν. Форма глагола не указывает на определенное историческое событие, при котором дано было свидетельство: perfectum говорит, что свидетельство Божие действительно дано и сохраняет свою силу и доныне. Смысл всего стиха получается такой: если мы принимаем свидетельство человеческое, то, так как свидетельство Божие больше, тем более должны принять настоящее свидетельство троих (Духа, воды и крови), потому что это именно есть свидетельство Божие, в котором Бог дал свидетельство о Сыне Своем.
Но каким образом свидетельство Духа, воды и крови может быть названо свидетельством Божиим? Что касается свидетельства Духа, то так как Дух есть Божий, то и Его свидетельство есть свидетельство Божие; свидетельство же воды и крови само по себе не может бить названо свидетельством Божиим. Но необходимо помнить, что вода и кровь являются неотъемлемыми признаками мессианского пришествия Сына Божия не но своей природе, но в силу того значения, какое по планам божественного домостроительства они должны иметь в деле спасения человеческого рода воплотившимся Сыном Божиим, и потому первое – вода крещения – соединяется с голосом Бога Отца и свидетельством Крестителя (
Ин. 1:33), второе – крестная смерть сопровождается событиями, предсказанными в Свящ. Писании и свидетельствующими об Умершем, как истинном Мессии, Сыне Божием (
Ин. 19:34-37). Поэтому совершенно законно этих свидетелей признавать божественными свидетелями, тем более, что необходимую значимость их, как верных и очевидных доказательств истины, утверждает божественный свидетель – Дух Святой.
