3-м стихом Апостол как будто начинает совершенна новый ряд мыслей, невидимому, не имеющий никакой внутренней связи с предшествующим, особенно со 2 и 1 стихами II главы. Это обстоятельство дает повод экзегетам вводить в свои толкования довольно пространные рассуждения об отношении следующей части послания к предыдущей (I, 5 – II, 2). Высказываются различные соображения, иногда очень остроумные; но чем пространнее эти рассуждения, тем темнее становится дело. Мы постараемся рассмотреть этот вопрос соответственно естественному течению мыслей Апостола. Союз καὶ 3-го стиха (русск. перев. а) решительно против того, чтобы видеть какой-либо пробел между 2 и 3 стихами: дальнейшее представляет прямое продолжение мыслей предыдущего и связь между ними представляется в таком виде: I, 5 Апостол указывает на благовестие, которое составляет основу всей христианской жизни: Бог свет есть, и тми в Нем несть ни единые. Из этого положения делается тот практический вывод, что общение с Ним, составляющее цель апостольской проповеди и всей христианской жизни (I, 3), требует, как непременного условия, хождения во свете, якоже Сам Той есть во свете. Но между определением существа Божия и характером человеческого поведения, как строго сообразного с первым, необходимо мыслится познание Бога, как света. Источником этого познания в данном случае является «благовестие», слышанное «от Него», почему познание необходимо предшествует «хождению», так как в нем заключается норма последнего. Отсюда ἐγνώκαμεν αὐτόν II, 3 не может быть названо неожиданным: оно само собою предполагается уже в I, 5. 6. Результатом познания Бога, как света, в практической жизни непременно должно быть хождение во свете и обусловленное им общение с Богом. На этих двух понятиях Апостол теперь сосредоточивает свое внимание и подробно раскрывает их содержание в последовательном ряде положений, – с одной стороны: τηρεῖν τὰς ἐντολάς αὐτοῦ, τηρεῖν τὸν λόγον τοῦ Θεοῦ, περιπατεῖν, καθώς Ἰησοῦς Χριστὸς περιεπάτησε, ἀγαπᾷν τὸν ἀδελφόν (II, 10–11); с другой стороны: ἐγνωκέναι τὸν Θεόν, ἡ ἀγάπη τοῦ Θεοῦ τετελείωται, εἶναι ἐν τῷ Θεῷ, μένην ἐντῷ Θεῷ, εἶναι ἐν τῷ φωτί. Но в виду факта всеобщей греховности, по-видимому, исключающего осуществление предъявленных Апостолом требований, равно как и в виду неправильных воззрений на их сущность и взаимные отношения, а также и воззрений на настоящее состояние человеческого рода, пришлось заняться рассмотрением и разрешением представляющихся затруднений, чтобы создать твердую почву для дальнейшего развития своего учения. Связь между κοινωνίαν ἔχειν μετὰ τοῦ Θεοῦ и περιπατεῖν ἐν τῷ φωτί безусловная; и грех есть факт не отрицаемый и всеобщий, – поэтому необходимо предварительно разрешить это противоречие. При настоящих условиях религиозной жизни человечества, грех бессилен разрушить основу истинного христианства, именно общение с Богом: мы имеем Ходатая Иисуса Христа, Праведного, принесшего Себя в жертву за наши грехи, примирившего нас с Богом и давшего нам право называть Бога Отцем; непоколебимое основание для этого лежит в том, что Его кровь очищает нас от всякого греха. В силу всего этого, если только мы сами изъявляем готовность находиться в общении с Богом и отрекаемся от греха, публично исповедуя его как грех, Бог оставляет нам грехи наши и очищает нас от всякой неправды. Таким образом, для нас становится возможным и хождение во свете и совершенное общение с Богом. Посему примирительно-искупительная и освящающая деятельность Христа, вечного Ходатая, при условии искреннего признания и исповедания греховности и грехов с нашей стороны, полагает основание для развития и совершенства новой, чистой жизни верующих во свете. После этого Апостол прямо переходит к частнейшему раскрытию тех положений, которые все время в его мысли оставались господствующими и руководящими, и с полным правом начинает третий стих союзом καί, который должен удержать свое прямое значение союза. Им Апостол присоединяет дальнейшие моменты или, лучше сказать, определения хождения верующих во свете, в котором они имеют общение с Богом.
3-й стих определяет собою основную тему всех последующих стихов рассматриваемой части послания: правильное отношение к Богу познается из соответствующего Его существу жизненного поведения. Формула ἐν τούτῳ γινώσκομεν часто встречается в настоящем послании и при том с некоторыми оттенками в смысле. Ἐν τούτῳпо своему значению примыкает к dativus Instrumentalis, с тем однако различием, что сильнее и яснее указывает на орудие или средство, чем простой dativus615: этим, на основании этого, при посредстве этого мы знаем.... Само местоимение указывает или на предшествующее, или на последующее; установить какое-либо общее правило для определения его отношения нет возможности, почему экзегеты в этом пункте чувствуют себя совершенно свободными и весьма часто разногласят. Лучшим критерием для определения его отношения служит контекст. В большинстве случаев за ἐν τούτῳ следует придаточное предложение, в котором раскрывается его содержание и указывается тот отличительный признак, на основании которого познают что-либо. Но и здесь Апостол Иоанн допускает несколько оттенков в сочетании. Более обычная конструкция с ὅτι (III, 16. 19. 24; IV, 9. 10. 18 и друг.); кроме того, вместо ὅτι употребляются ἵνα (IV, 17), ἐὰν (II, 8), ὅταν (V, 2). Оттенки, отмечаемые таким различием конструкции, необходимо всегда иметь в виду; особенно это важно в отношении к употреблению ὅτι и ἐάν, так как некоторые экзегеты склонны не делать различия между последним и первым, что имеет место и в отношении к рассматриваемому стиху. А между тем различие оттенков мысли обеих конструкций довольно значительно и заключается в следующем. Конструкция с ὅτι обозначает полную объективную реальность признака; напр., в IV, 13 несомненный факт, что Он дал нам от Духа Своего, служит объективно верным знаком того, что Он пребывает в нас. Конструкция же с ἐάν обозначает указываемый в ἐν τούτῳ признак, не как действительно имеющийся на лицо, исторически данный, объективно-определенный факт, но только как представляемый условно, возможный. Так, в данном случае Апостол говорит: если мы соблюдаем Его заповеди, то это служит признаком, по которому можно узнать, что мы познали Его. Следовательно, в первом случае из фактически имеющегося на лицо выводится заключение; во втором случае в предложении с ἐάν мысль выражается условно: если есть на лицо факт, на который указывается, то есть и следствие; а нет первого, нет и второго616.
Доказательством богопознания пли, лучше сказать, видимым знаком, на основании которого можно заключать, что в данном случае действительно обладают богопознанием, по слову Апостола, является τὰς ἐντολὰς αὐτοῦ τηρεῖν. Это выражение особенно часто употребляется Апостолом Иоанном (ст. 4; III, 22. 24; V, 3; Ин. 14:15, 21; Ин. 15:10; Откр. 12:17; Откр. 14:12; в других местах в Новом Завете только у Мф. 19:17; 1 Тим. 6:14) и обозначает верное, обнаруживающееся в поведении, соблюдение заповедей, как безусловной жизненной нормы, а не только стремление к их исполнению в отличие от самого исполнения. При этом важно отметить различие между τηρεῖν и φυλάσσειν, более обыкновенным у других свящ. писателей: τηρεῖν означает бодрствование, внимание, наблюдение над предметом, требующим, так сказать, живого охранения (Дн. 12:5, 6; Мф. 28:4; Ин. 17:11, 12, 15; Откр. 3:10; Еф. 4:3; 1 Фес. 5:23), служения не по букве, но по духу. Φυλάσσειν означает сохранение твердо определенного, неизменного (cp. 1 Тим. 6:20). Посему τὰς ἐντολὰς τηρεῖν есть не внешнее соблюдение отдельных заповедей, как сухой, мертвой формы жизни, но следование им, вытекающее из внутреннего расположения к исполнению их; не фарисейское охранение буквы закона, данного отвне, но соблюдение его как живой нормы христианской жизни, исходящей из внутреннего существа христианина, постоянное хранение в сердце всего заповеданного Богом. Ἐντολὴ (Ин. 13:34; 15:12; ср. Мф. 28:20) означает предписание, инструкцию, заповедь, т. е. частные правила, которыми регулируется жизнь христианина в каждом отдельном случае. Αὐτοῦ, как и αὐτὸν при ἐγνώκαμεν, есть Θεός, а не Ἰησοῦς Χριστός: Апостол здесь останавливается на мыслях, выраженных в I, 5 – II, 2, а там главный предмет есть Θεός; говоря о Нем, и там Апостол употребляет местоимение αὐτός (ст. 5. 6. 7. 10, исключ. II, 2); точно также и здесь αὐτός (ст. 3. 4. 5. 6) указывает именно на Бога Отца, тем более, что от αὐτός отличается ἐκεῖνος, которое несомненно указывает на Иисуса Христа. Объект при глаголе τηρεῖν поставлен впереди с целью придать ему особенную силу, что это именно заповеди Божии, соблюдение которых свидетельствует о нашем богопознании. Таким образом, верное соблюдение заповедей Его есть ясный признак того, что мы познали Бога – ἐγνώκαμεν. Первоначальное значение этого глагола – приходить к познанию, воспринимать, замечать, уразумевать; посему глагол употребляется для обозначения прогрессивного познания, достигаемого опытом и подтверждаемого в каждом данном случае действительным течением жизни, в отличие от знания умозрительного, по крайней мере не зависящего от опыта и обозначаемого глаголом οἶδα. У Апостола Иоанна γινώσκειν получает особенное значение. Он всегда берет духовную жизнь человека во всей ее совокупности, и истинное познание, по его воззрению, обнимает все духовное существо человека, а, следовательно, и волю; он не допускает раздвоения между теоретическим познанием и практическою деятельностью и обнаруживающееся раздвоение рассматривает как полнейшее противоречие, которое покоится на самообмане или лжи. Поэтому и γινώσκειν у Апостола Иоанна указывает на тесное внутреннее отношение между познающим и познаваемым: добытое опытным путем познание о предмете влияет на самого познающего и заставляет его определять свои отношения к предмету познания соответственно с составленным понятием о нем. Отсюда γινώσκειν заключает в себе указание как на познание предмета, так вместе с тем и на отношение к нему познающего, – отношение при этом строго отвечающее значению и характеру объекта познания. Таким взглядом на сущность познания объясняется, что у Апостола Иоанна весь строй христианской жизни является результатом познания Бога, обозначаемого посредством γινώσκειν τὸν Θεόν (III, 6; IV, 7. 8)617. И в данном месте Апостол Иоанн разумеет не только теоретическое познание, которое есть дело одного разума, но познание живое, в котором предмет воспринимается во внутреннюю жизнь; это есть внутреннее живое общение с познанным. И так как объект познания есть Бог, то Он должен наполнять и определять все духовное существо человека. Поэтому ἐγνώχαμεν является почти тожественным по значению с κοινωνίαν ἔχομεν μετ’ αὐτοῦ – при том различии, что общение с Богом в познании имеет свой корень. Это познание необходимо предполагает внутреннее родство между объектом и субъектом познания, между Богом и человеком. Отчужденный от Бога и богопротивный космос не познал Посланного Им и не принял возвещавших слово Божие, потому что в нем царила одна тьма, не имеющая ничего общего со светом. Познание Бога имеет место только там, где есть живое общение с Ним. В виду такого своего значения, ἐγνώκαμεν (perfectum), по мысли Апостола, должно полагать отпечаток на всю жизнь человека и в ней обнаруживаться. Св. Иоанн не может представить себе, чтобы можно было знать Бога, иметь правильное воззрение на Него, и в то же время не определяться всецело этим знанием. Где есть познание Бога, там оно должно открываться во всех делах человека, и видимым знаком этого является соблюдение Его заповедей. Они суть выражение Его святой воли; ими определяется течение жизни, согласной с понятием о Его существе. Единственный путь доказать, что мы знаем Бога, что мы – истинные гностики, состоит в том, чтобы божественные заповеди признать безусловно обязательным для нас выражением божественной воли, которая должна быть осуществлена в пашей деятельности. Соблюдение заповедей является доказательством обладания богопознанием прежде всего для нас самих: если соблюдаем заповеди, то из этого мы узнаём, что мы имеем познание о Боге. В этом указывается постоянное средство против самообольщения; но здесь же лежит знак и для распознавания истинных учителей от ложных. Индифферентное отношение к практической стороне христианства служит признаком незнания Бога; а сознательное отрицание необходимости исполнять заповеди есть признак явного лжеучения.
