1-я книга Царств, Глава 6, стих 7. Толкования стиха

Если коровы, — говорили они, — как не привыкшие к ярму, разобьют его, или воротятся к телятам, то будет значить, что язва произошла по случаю; если же пойдут прямо, мычание телят не произведет на них никакого действия и они не собьются с дороги, им незнакомой, то будет явно, что рука Божия коснулась этих городов.

Способ получения оракула. В случае успеха этого предприятия филистимляне смогли бы определить, правильно ли они подошли к решению проблемы и угодны ли их дары богу, которого они хотели умилостивить. Филистимляне не только приносят дары и пытаются избавиться от «поражения» с помощью магии, но и хотят получить от Яхве оракул. Фактически, возвращение ковчега означало признание того, что Бог Израиля могущественнее их богов. Подобное признание унизительно, поэтому филистимляне не могли сделать его, не убедившись, что их несчастья действительно вызваны Богом Израиля. В этом им должен был помочь оракул. Сущность этого метода заключается в том, что божеству задается вопрос, на который возможны ответы «да» или «нет», а затем применяется некий механизм бинарной природы для получения ответа. Первосвященник Израиля прибегал в подобных ситуациях к помощи урима и туммима (см. коммент. к Исх. 28:30). На древнем Ближнем Востоке использование естественного механизма гадания сводилось главным образом к исследованию внутренностей жертвенных животных (см. коммент. к Втор. 18:10). Здесь филистимляне также используют для получения оракула естественный механизм (другие примеры см. в Быт. 24:14 и Суд. 18:10). Их интересовало, действительно ли Яхве, Бог Израиля, ответствен за постигшее их бедствие. Если ответом на вопрос будет «нет», то поведение коров будет обычным: они вернутся в хлев кормить своих телят или будут просто бродить по полю. Если ответом будет «да», то Господь заставит коров вести себя необычно: не обращая внимания на голод, переполненное вымя и мычание телят, они пойдут по дороге прямо к израильскому Вефсамису (в гору). Идея, положенная в основу этого процесса, состояла в том, что если ответ будет исходить от Бога, то Он изменит обычный ход вещей, чтобы сообщить Свой ответ.

В хеттских письменных памятниках встречается описание ритуального действа, сходного с описанным в данных стихах. Если хетты полагали, что эпидемия чумы была наслана на них богом враждебного им народа, то для того, чтобы умилостивить этого бога и тем самым избавиться от эпидемии, они с соответствующими церемониями украшали барана и отправляли его по дороге, ведущей во владения неприятеля. Филистимляне, действуя по той же схеме, использовали вместо барана коров, которые еще не ходили под ярмом. У коров они отняли телят, решив, что если и после этого коровы пойдут в сторону Израиля, это будет означать, что эпидемия чумы была не случайной (ст. 9), а вспыхнувшей по воле Бога Израилева.

В древнем языческом мире существовал обычай умилостивлять то или иное божество принесением ему в жертву металлических изображений кары, постигшей человека или его достояние. Известно, напр., что афиняне приносили богу в жертву изображение тех членов человеческого тела, которые были поражаемы болезнью. Среди некоторых местностей (на севере Европейской России, в Индии и пр.) означенный обычай сохранился и по настоящее время. Обычай принесения божеству металлических изображений (или вообще знаков) угнетавшей человека кары практиковался и в качестве благодарственной жертвы по случаю освобождения от этой кары. Узники, получившие свободу, вешали в храмах свои цепи; спасшиеся от кораблекрушения - металлическую дощечку с изображением тонущего корабля. Луций Коллодий, исцелившийся от глухоты, принес в жертву богине Минерве серебряные уши. Как и вышеупомянутый, данный обычай не утратил своего значения среди некоторых языческих местностей и по настоящее время. С появлением христианства обычай приносить Богу какое-либо вещественное знаменование постигшего или постигавшего человека горя не вполне вышел из употребления: христианская история свидетельствует, что он имел себе место и в христианстве, хотя уже существенно отличался от своего древнего первообраза в язычестве. От соприкосновения с христианством обычай внутренне очистился, сделавшись вместо проявления языческого суеверия обнаружением глубокой веры и сердечной преданности христианина Единому истинному, всемогущему и всеблагому, Богу. Из наиболее рельефных примеров существования трактуемого обычая в христианской древности можно указать на тот случай, когда исцеленный Божией Матерью св. Иоанн Дамаскин сделал из серебра изображение отрубленной было у него иконоборцами, а теперь чудесно вновь соединившейся с остальным телом руки, и приложил это изображение к той иконе Богоматери, пред которой молился, отчего эта икона и получила свое название "Троеручицы".