1-я книга Царств, Глава 16, стих 23. Толкования стиха

Начало - см. 1 Цар. 16:14. Каким образом в Сауле присутствовал и добрый, и злой дух? (§6)    6. Не должно смущать нас также и написанное ниже, что тот же Саул опять пророчествовал, когда нашел на него Дух Божий, так что получается, что после доброго Духа — дух злой, а после злого — снова добрый. Ведь это происходит не по изменчивости Духа Святого, пребывающего неизменным с Отцом и Сыном, но по изменчивости человеческой души, а Бог при этом все распределяет: злым — по заслуге осуждения или исправления, добрым — по избытку Своей благодати. Хотя может показаться, что один и тот же Дух Божий всегда пребывал в Сауле; однако был злым для него, поскольку Саул не соответствовал святости этого Духа. Но так кажется неверно. Ведь благоразумнее и точнее тот смысл, что в силу изменчивости человеческого побуждения добрый Дух Божий воздействует во благо, даруя или пророчество, или некое другое дело на Божественной службе; а злой дух воздействует злобно, хотя и он из-за служения его Божественной справедливости, все распределяющей и всем верно пользующейся, называется духом Божиим. Особенно очевидно подобное понимание из сказанного: «Отступил от него Дух Божий», «и охватил его злобный дух от Господа» (1 Цар. 16:14). Ведь никак не может оказаться, что одно и то же и отступает, и охватывает. Далее, в некоторых рукописях, и особенно в тех, которые, как кажется, переведены с еврейского языка дословно, мы находим, что дух Божий упоминается без всякого прибавления; и его злобность становится понятна из того, что он нападал на Саула, а Давид укреплял Саула, играя на цитре. Однако очевидно, что не добавлено здесь «злой», поскольку немного выше это уже было сказано, и легко может быть выведено и понято из стоящих рядом слов Писания. Ведь в вышеупомянутых рукописях это место читается так: «Потому когда дух Господень нападал на Саула, Давид брал кифару и перебирал рукою своей, и оживлялся Саул, и легче было ему; ибо отступал от него злой дух» (1 Цар. 16:23). Итак, поскольку во втором случае не сказано: дух Божий, но только: «злой дух», то сказанное здесь является как бы добавлением того, чего не было сказано выше. Или же сказано так, поскольку выше стояли такие слова: «И сказали слуги Сауловы ему: Вот злой дух Божий возмущает тебя; пусть прикажет господин наш, и слуги твои, стоящие перед тобой, разыщут человека, искусного в игре на кифаре, чтобы когда нападает на тебя злой дух Божий, он играл рукою своей, и легче было тебе» (1 Цар. 16:15—16). Итак, не было нужды, говоря вновь: «когда дух Божий нападал на Саула», добавлять «злой», поскольку ясно, о каком духе тут говорится. Далее - 1 Цар. 19:23 О различных вопросах. Книга вторая (В которой разбираются прочие пять или шесть вопросов, предложенных из книги Царств)

Не следует пренебрегать тем обстоятельством , что, когда злой дух возмущал Саула, Давид брал гусли и смирял его безумие. Что символизирует Саул, как не гордость сильных? Что символизирует Давид, как не смиренную жизнь святых? Итак, всякий раз, как Саула одолевал нечистый дух, его безумие смирялось пением Давида. И вот, когда состояние имеющих власть людей приходит в ярость от гордости, следует спокойными словами вернуть их к спокойствию разума, словно сладкими звуками гуслей.

Некогда Давид, застав Саула в помешательстве и исступлении, исцелил его от страсти игрою на гуслях, так что его рассудок вновь пришел в естественное состояние. Из этого очевидно, на что указывает тайна сладкопения: оно внушает нам сдерживать в себе страстные движения, различно зарождающиеся в нас от житейских обстоятельств.

Что же делал Давид? Он играл перед ним на гуслях и этими звуками отгонял от Саула нечистого духа. Дивный был звук тех гуслей, чудесна музыка, которая могла отогнать от человека беса. В чем же заключалась таинственная сила тех гуслей, прогонявших беса музыкой? Беседовать об этом пространно теперь нам не хватит времени. Говорится только то, что музыка та была полна неизреченной сладости и какой-то великой, таинственной силы. Главная же причина заключалась в том, что святой Давид, будучи кроток нравом, не злобствовал в ответ на Саулову злобу, и чем большим незлобием наполнялось сердце Давида, тем более умиленно он играл на гуслях, и тем более сильны оказывались те звуки отогнать нечистого духа от полного злобы Саула. Знаем мы еще и то, что как музыка гуслей не может быть сладкой, если струны не будут согласованы, так никто не может и беса изгнать из своего недруга, если не настроит в себе с ним согласия. В гуслях струна под струной, располагаясь одна за другой взаимно и согласуясь, все вместе издают сладкие звуки. Подобно тому и люди, будучи один под другим и согласуясь один с другим, являют жизнь прекрасную и приятную Господу Богу, а бесам страшную, являют как бы музыку гуслей, которой Бог веселится, бес же прогоняемый убегает далеко. Поскольку же любящий своего врага подчиняется ему незлобием и смиренной кротостью и, являясь согласным с ним, подобно струне, настраивающейся под другую струну, издает сладкую музыку смиренных слов, считая себя таким же грешником, каким считает его и недруг, он таким смирением разрушает гнев недругов, говоря: «Я виноват», — и таким образом отгоняет от него гневную ярость. Цит. по: Симфония по творениям. Ярость

Саулом называю мой ум, тревожимый, возмущаемый помышлениями, исходящими от миродержца. Он – ум мой – поставлен Богом при установлении царства израильского – при сотворении, и потом при искуплении человека – в царя, владыку души и тела; преслушанием Богу, нарушением заповедей Божиих, нарушением единения с Богом он лишил себя достоинства и благодати. Душевные и телесные силы ему не покорны; сам он под влиянием лукавого духа. Поет святой Давид, вещает слова Неба. И звуки псалтыри его – звуки небесные!

И что из того, если он не мучит нас, как Саула? Он давит нас иначе - худыми делами. Потому нам нужны гусли Давида, чтобы для души воспевать Божественные песни, то есть и песни Давида, и песни добрых дел. А если будем делать только одно из двух и, слушая песнопения, будем противоборствовать Псалмопевцу своими делами, как никогда Саул, то самое врачевство обратится нам в осуждение и безумие сделается более опасным. Прежде чем мы стали слушать, злой демон боится, чтобы мы, послушав песнопения, не исправились, а когда, выслушав, остаемся все теми же, это освобождает его от страха. Потому воспоем песнь дел, чтобы изгнать из себя грех, который лютее демона. Ведь демон не всецело лишает нас неба, но иногда человеку бдительному даже содействует, а грех решительно отлучает от Небесного Царства. Грех есть добровольный демон, самовольное безумие, а потому никто о нем не жалеет, никто его не извиняет. Итак, для души, лежащей в грехе, будем воспевать песни, заимствуя их как из остального Писания, так и у блаженного Давида. Пусть поют уста, пусть поучается ум. И одно песнопение уже немаловажно. Если мы обучим песнопению язык, то, когда язык будет петь, душа устыдится желать противного. И не это одно благо мы приобретем, но и то, что узнаем многое, для нас полезное. В псалмах говорится тебе и о настоящем, и о будущем, и о видимом, и о невидимой твари. Если хочешь знать о небе, всегда ли оно пребудет таким, как теперь, или изменится, Давид ясно тебе ответит, говоря: «небеса… яко риза обетшают, и яко одежду свиеши я, и изменятся» (Пс. 101:26-27). А если хочешь слышать о виде небес, слушай опять: «простираяй небо яко кожу» (Пс. 103:2). Или угодно тебе знать больше о поверхности небес, он же опять скажет тебе: «покрываяй водами превыспренняя небес» (Пс. 103:3). И на этом он не останавливается, но описывает тебе широту и высоту небес и показывает, что они равномерны. «Елико отстоят востоцы от запад, — говорит он, — удалил есть от нас беззакония наша… По высоте небесней от земли, утвердил есть Господь милость Свою на боящихся Его» (Пс. 102:11-12). Любопытствуешь ли ты об основаниях земли, и это не будет скрыто от тебя, но послушай, как Давид воспевает и говорит: «на морях основал ю есть» (Пс. 23:2). Желаешь ли знать, отчего бывают землетрясения, он освободит тебя от всякого недоумения, говоря так: «призираяй на землю и творяй ю трястися» (Пс. 103:32). Спросишь ли о пользе ночи, и об этом узнаешь, услышавши от него, что «в ней… пройдут вcи звеpиe дубравнии» (Пс. 103:20). Спросишь, к чему полезны горы, он ответит тебе: «горы высота еленем». Для чего камни, скажет тебе: «камень прибежище хирогриллам и заяцем» (Пс. 103:18). Для чего бесплодные дерева, — знай: «тамо птицы вогнездятся» (Пс. 103:17). Для чего источники в пустынях? «На тых птицы небесныя привитают и …звери сельныя» (Пс. 103:11-12). Для чего вино? Не для утоления только жажды — на это достаточно и воды — но для того, чтобы веселить и утешать тебя: «вино веселит сердце человека» (Пс. 103:15). Понявши это, будешь знать, в какой мере должно употреблять вино. Чем питаются птицы и полевые звери? Слушай, что говорит Давид: «вся к Тебе чают, дати пищу им во благо время» (Пс. 103:27). Или спросишь: для чего рабочий скот, — он отвечает, что и это для тебя. «Прозябаяй траву скотом, — говорит он, — и злак на службу человеком» (Пс. 103:14). Какая польза тебе от луны? Слушай, что говорит Давид: «сотворил есть луну во времена» (Пс. 103:19). И что Бог сотворил все существующее, видимое и невидимое, и этому он ясно научил, говоря: «Той рече, и быша. Той повеле, и создашася» (Пс. 148:5). И что будет освобождение от смерти, он же научает тебя этому, говоря: «Бог избавит душу мою от руки адовы, егда приемлет мя» (Пс. 48:16). Откуда произошло наше тело? И об этом говорит: «помяну, яко персть есмы» (Пс. 102:14). Куда пойдет оно опять? «В персть свою возвратится» (Пс. 103:29). Для чего сотворено все? Для тебя. «Славою и честию венчал еси его, и поставил еси его над делы руку Твоею». Есть ли у людей что-нибудь общее с ангелами? И на это отвечает, воспевая так: «умалил еси его малым чим от ангел» (Пс. 8:6-7). О любви Божией говорит: «якоже щедрит отец сыны, ущедри Господь боящихся Его» (Пс. 102:13). И о том, что ожидает нас после жизни, о безмятежной той участи он учит: «обратися душе моя, в покой твой» (Пс. 114:6). Для чего так обширно небо? И на это скажет: «небеса поведают славу Божию» (Пс. 18:2). Для чего бывает ночь и день? Не для того только, чтобы светить и давать покой, но и назидать: «не суть речи, ниже словеса, ихже не слышатся гласи их» (Пс. 18:4). Как море облегает землю? «Бездна, яко риза одеяние ея» (Пс. 103:6). Так стоит в еврейском тексте. А начавши с того, что доселе было сказано, вы узнаете и о всем прочем, о Христе и воскресении, о будущей жизни и упокоении, о мучении, о нравоучении, о всех догматах и таким образом найдете, что книга Давида исполнена бесчисленных благ. Если ты впадешь в искушение, то почерпнешь в ней большое для себя утешение; если впадешь в грехи, то найдешь в ней множество врачеваний; если впадешь в нищету или в скорбь, то увидишь в ней для себя многие пристани. Если ты справедлив, то найдешь в ней твердую опору; если ты грешен, то в ней же почерпнешь великое утешение. А если ты праведен и терпишь бедствия, то послушай, что говорит Давид: «тебе ради умерщвляемся весь день, вменихомся яко овцы заколения… Сия вся приидоша на ны, и не забыхом Тебе» (Пс. 43:23, 18). Если добрые дела твои побуждают тебя к надменности, выслушай сказанное псалмопевцем: «не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобою всяк живый» (Пс. 142:2), и немедленно смиришься. Если ты грешник и отчаиваешься в самом себе, повторяй часто воспеваемое им: «днесь, аще глас Его услышите, не ожесточите сердец ваших, яко в прогневании» (Пс. 94:7-8), и вскоре восстанешь. Если ты носишь на голове своей венец и много о себе думаешь, научись от него, что «не спасается царь многою силою, и исполин не спасется множеством крепости своея́» (Пс. 32:16), и тогда сделаешься скромнее. Если ты богат и славен, слушай опять воспеваемое им: «горе вам, надеющиися на силу свою и о множестве богатства своего хвалящиися» (Пс. 48:7); и: «человек, яко трава дние его, яко цвет сельный, тако оцветет» (Пс. 102:15); и: «не снидет с ним слава его» (Пс. 48:18), и не станешь ничего земного считать великим. Если так малоценно то, что всего блистательнее, слава и могущество, то что же другое на земле может быть достойно твоего внимания? Но ты пребываешь в унынии? Выслушай, что говорит Давид: «вскую прискорбна еси, душе моя, и вскую смущаеши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему» (Пс. 41:6). Но ты видишь благоденствующих не по достоинству? Скажи: «не ревнуй лукавнующим, …зане яко трава скоро изсшут, и яко зелие злака скоро отпадут» (Пс. 36:1-2). Ты видишь, что и праведные, и грешные наказываются? Узнай, что не одна и та же причина этого: «многи раны грешному» (Пс. 31:10), говорит Давид. Говоря же о праведных, он не упомянул о ранах, но: «мнози скорби праведным, и от всех их избавит я Господь» (Пс. 33:20); и еще: «смерть грешников люта (Пс. 33:22); и: «честна пред Господем смерть преподобных Его» (Пс. 115:6). Повторяй это постоянно и получай отсюда наставление, так как каждое из этих слов заключает в себе неизмеримое море мыслей. Мы только слегка коснулись этого, а если захотите со вниманием исследовать сказанное, увидите великое богатство. Но и сказанного уже достаточно для нас, чтобы освободиться от обдержащих нас страстей. Если Давид запрещает тебе завидовать, скорбеть и унывать безвременно, учит презирать богатство, бедствия, нищету и самую жизнь вменять ни во что, то этим избавляет тебя от всех страстей. Возблагодарим же за это Бога и воспользуемся сокровищем так, чтобы чрез терпение и утешение, почерпаемые в Писании, сохранить нам надежду и насладиться будущими благами, достигнуть которых да будет дано всем нам благодатью и человеколюбием и проч.

Учение о музыке заключает в себе великую силу и знание, достойные восхищения; многое из прежде сокрытого в самой природе вещей светские наукописатели (с соизволения Господа, снисходящего до всего, что полезно) донесли до понимания в своих теоретических трактатах, посвященных музыке. Во-первых, учение о музыке разделяется на три области - гармонию, ритмику и метрику. Второе деление имеет отношение к музыкальным инструментам, разделяемым на ударные, струнные и духовые. Третье разделение включает шесть гармоний, а четвертое пятнадцать тонов. Средства прекрасной музыки анализируются древними в системе указанных различных измерений; и мы читаем в светских книгах о том, что многие чудеса были произведены на свет средствами, отвечающими данным категориям. Но нам нет необходимости говорить об этих сказочных историях. Давид игрой на гуслях прогнал от Саула злого духа (Ср. 1 Цар. 16:2); стены Иерихона пали от мощных трубных звуков юбилейного рога (Ср. Нав. 6:19). Об этом свидетельствует чтение Священного Писания; и потому нет сомнения, что звуки музыки (по повелению и с соизволения Господа) возымели великие и действенные силы.

Подобно тому, как некогда Саул был мучим духом лукавым, а блаженный Давид своей игрой на гуслях давал отдохновение ему, так и всякое духовное слово дает отдохновение уму, одержимому бесами, услаждая его духовными умозрениями и освобождая от мучащей его лукавой совести.
*** Что означает Давид, поющий псалмы и усмиряющий злой дух Саула? Всякий, кто, подобно блаженному Давиду, пасет стада, то есть разумную часть души, и побеждает гнев и вожделение, как Давид победил льва и медведя, — тот, прибегая к словесному наставлению, услаждает внимающего ему созерцанием возвышенного и унимает в нем порочные страсти.

Позже ты найдёшь не только многих мужей, но и жён, исполненных Святого Духа и воспевавших тайны Божьи. Среди них и Давид, который ещё мальчиком был особо призван к такому служению и который стал первым из певцов и оставил сокровищницу песнопений. Он всё еще был мальчиком, когда сладкое и сильное пение его под гусли подчиняло себе злого духа, возмущавшего Саула.

Дух (злой по попущению) от Бога (ср. ст. 1 Цар. 16:14-16). См. прим. к концу 1 Цар. 16:13, 14 ст.

Вопрос 39. Почему, когда Давид играл, лукавый дух оставался в бездействии? (1 Цар. 16:23). Поелику Давид приял благодать Божия Духа; то, когда действовал Дух сей чрез Давида, дух лукавый оставался в бездействии.

Тоска Саула не была обыкновенная болезнь; это было страдание души, удалившейся от Бога непослушанием Его воли и подпадшей под власть духа лукавого. Это видно как из ясного свидетельства слова Божия, так и из того, что средством к врачеванию служила музыка певца, исполненного Духа Божия и посвятившего Богодухновенную песнь свою хвалению имени Божия. Вот высокое служение музыки - быть провозвестницей славы Божией и орудием к возбуждению в душе помыслов высоких и чувствований святых! Какое оскорбление, какое унижение для сего священного дара, когда, сделавшись языком нечистых страстей, он служит орудием к распространению яда греха и по чертогам богатых и по хижинам бедных! Музыка говорит уму и сердцу: но то, что она иногда высказывает и в публичных собраниях, и в мирном кругу бесед семейных, не служит ли к изгнанию из общества благотворного духа стыдливости и целомудрия?